"Раз, два, три, четыре, пять, вышел..." И все. Кто вышел, куда и зачем, осталось неизвестным, потому что МУТ снова впал в глубокую задумчивость. А так как даже с точки зрения самых модернистских и авангардистских течений фразу, написанную МУТом, нельзя было считать законченным произведением, киберолог почувствовал себя неуверенно. Наступила ночь. И хоть эксперимент еще не окончился, философ в чудесном настроении отправился спать. Но, как было зафиксировано электронной памятью, в 23 часа 17 минут МУТ, числившийся в инвентарной ведомости под № 7 и ничем, кроме порядкового номера, от своих собратьев не отличавшийся, написал стихи о том, что ему не о чем писать, потому что он ничего не знает. Это бесхитростное первое произведение МУТовской литературы было настолько правдивым и так верно отражало настроения и думы искусственных литераторов, что все МУТы сразу поняли, о чем нужно писать, и каждый выдал свой вариант признания в том, что писать ему не о чем. Все МУТы написали о себе лично. А МУТ № 6 (хоть есть основания полагать, что это был МУТ № 9) догадался, что взамен местоимения "я" можно употреблять "он", и, воспользовавшись своим открытием, написал рассказ, героем которого являлся некий МУТ, страдавший по причине абсолютного незнания, о чем писать. Рассказ был встречен с энтузиазмом, и МУТы дружно откликнулись на него такими же, ничем не отличавшимися от первоисточника рассказами, что, кстати, в искусственной литературе считалось вполне нормальным. И в результате МУТовская галерея литературных образов пополнилась целым выводком близнецов-незнаек. Затем МУТа № 3 осенило, что этот же рассказ можно изложить стихами, и появилась первая МУТовская поэма, а за ней еще одиннадцать поэм, схожих с первой как две капли воды, хоть воды в них, разумеется, было гораздо больше. Нашелся, правда, и такой МУТ, который в поисках новых путей попробовал вышеупомянутую поэму разрифмовать и пересказать в прозе. Но в результате получился уже известный в искусственной литературе рассказ о страдающем МУТе. А дальше МУТы начали повторяться. И возникла реальная угроза того, что, исчерпав одну-единственную тему, МУТовская литература зачахнет, так и не успев создать гениальных произведений. И вероятно, так и случилось бы. Но МУТ № 8, перебирая запрограммированные в нем варианты творческой деятельности, решил попытать счастья на поприще литературной критики. А поскольку этот начинающий критик никого, кроме своих электронных собратьев, не читал, то он, естественно, обрушился на их произведения, указывая авторам, что они ничего не знают, в то время как полагалось бы знать. МУТы очень обрадовались открытию нового жанра и бросились поспешно создавать критические шедевры, неистово обвиняя друг друга в незнании. Некоторое время в искусственной литературе наблюдалось оживление, но и оно не смогло надолго задержать наступления кризиса. И в сей трудный час тот самый МУТ № 7, который давно уже почивал на лаврах первооткрывателя темы ничегонезнания, выступил с новыми программными стихами. - Я не знаю, о чем писать, - заявил МУТ №7,- но я горжусь этим абсолютным незнанием и не соглашусь поменять его на какие-то сомнительные знания. Ибо то, что мне не о чем писать, является свидетельством моего таланта. И едва появились эти стихи, как электронные литераторы разделились на МУТов и НЕОМУТов, и искусственная литература, выбравшись из тупика, понеслась по столбовой дороге. НЕОМУТы в своих произведениях страстно и многословно обвиняли МУТов в незнании знаний. А МУТы, не уступая своим литературным противникам ни в страсти, ни в многословии, с гордостью утверждали, что они, МУТы, знать ничего не хотят! Литературная жизнь забила ключом. И если до раскола в горестных произведениях МУТов не было именно горести, а в яростных критических нападках - ярости, то теперь страсти бушевали в полную силу. Появились конфликты, а вместе с ними такие новые для искусственной литературы жанры, как эпиграмма ("Сочиняет МУТ с волнением МУТное произведение"), приключенческая повесть ("Храбрый МУТ в лагере НЕОМУТов") драма ("МУТ полюбил НЕОМУТку и под ее влиянием перевоспитался и порвал с мутовшиной"), и, наконец, сценарий (все вышеназванное, переработанное с учетом киноспецифики). Произведения появлялись одно за другим. И если учесть, что работают искусственные литераторы в 1010 раз быстрей настоящих, то станет понятным, каким образом весь путь от первого стихотворения до невероятного подъема и небывалого расцвета искусственная литература прошла всего за 18 часов 14 минут. И когда философ снова появился в том помещении, где проводился этот эксперимент, киберолог подчеркнуто скромно сказал: - Вот видите! А вы говорили... Но с философом сладить было не так-то просто. - Я так и думал! - завопил он, бегло ознакомившись с историей искусственной литературы. - Я так и думал, что нам подсунут не тех МУТов, которых мы заказывали! - Но в чем дело? Не понимаю. - Как в чем дело? Мы просили сделать МУТов, которые бы ничего не знали, кроме правил создания произведений. - Верно. Но этим МУТам абсолютно ничего не известно. - Неправда! Эти МУТы знают, что они ничего не знают. А больше этого не знал и Сократ!
СОГЛАСНО НАУЧНЫМ ДАННЫМ
Я проснулся поздно ночью от какого-то громкого дребезжащего звука. Не открывая глаз, я старался определить, что это за непонятный звук. И наконец, догадался: кто-то настойчиво стучал ко мне в окно. Это было странно. Это было очень странно, если учесть, что живу я на тридцать шестом этаже. Чертыхаясь, я вскочил с постели и раздвинул шторы. За окном, недалеко от подоконника, стоял человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52