Но вот тренировка закончилась, Анжела подошла, устало ступая по гравиевой дорожке. На загорелых щеках блестели капельки пота.
- Ну как? - спросила она, садясь рядом.
- Пока что никак. Ты понимаешь, я был около этого "мозга". Знаю, что нужно выпить этот кубок, но боюсь. Они ведь брали информацию у умирающих или у только что умерших. Могут быть неожиданности - сами предупреждают. - Чамхаб помолчал не хотелось об этом говорить. Потом сказал неопределенно: Здесь есть над чем подумать.
- Давай пройдемся, - сказала Анжела.
До самого захода солнца бродили они по аллеям Спортивного острова. Говорили о чем угодно, большей частью о всяких
* Второе я (лат.).
мелочах, но только не об электронном архиве, предоставив эту тему подсознанию.
Купались, прыгали с вышки. Чамхаб восторгался Анжелиными траекториями, - она плавно, словно в невесомости, летела, вытянув вперед руки, и, казалось, если бы захотела, помчалась бы вот так над волнами до самого горизонта, где уже поднималась багровая стена заката. У него так не получалось - плюхался в воду тяжело, как чугунный, а вынырнув, долго отфыркивался, как морж. Анжела весело смеялась:
- А ну-ка еще! Еще один прыжочек!
И он снова поднимался на вышку, падал вниз головой, а потом фыркал еще сильнее. Они играли, как малыши.
Отдыхая на воде, Анжела ложилась на спину, раскидывала руки крестом и закрывала глаза. Потом говорила, что, покачиваясь на волнах в такой позе, она постепенно теряет ощущение верха и низа и ей начинает казаться, что она плывет в космическом пространстве, падая и падая между планетами и солнцами.
- Так можно и утонуть, - заметил Чамхаб.
- Не исключено. Но я улавливаю момент, открываю глаза, и все проходит. А у тебя бывало такое чувство в космосе?
Чамхаб задумался.
- Когда сидел за пультом, бывало. Сольешься с кораблем в единое целое, ощутишь его гигантское металлическое тело как свое собственное... Кнопка, на которую лег палец, соединяет твою нервную систему с электронными нервами агрегатов, и их можно почувствовать, как свои внутренние органы. Забавно?
- Было бы забавно, если бы не так страшно: человек срастается с машиной.
- Страх этот преувеличен. Человек всегда остается человеком.
- Будем надеяться.
Ужинать в кафе Анжела не захотела и пригласила к себе. Он, конечно, был очень рад и этого не скрывал. Перспектива интимной обстановки вызывала в нем пьянящее томление.
Анжелины родители жили в небольшой, скромно обставленной квартире на втором этаже. Стол накрыли на веранде, на которую заглядывали молодые клены, - при электрическом свете листва их казалась еще зеленее. "Космический сирота", как и следовало ожидать, оказался в центре внимания. Особенно предупредительна была Анжелина мать - еще не старая, разговорчивая, с добрым лицом. Отец, оператор автоматической подземной обувной фабрики, неторопливый в суждениях, сдержанный, был суховат. Но по тому, как он смотрел на Чамхаба, можно было заключить, что и он относится к космонавту уважительно и тепло.
Чамхабу приятно было в их обществе, но, честно говоря, когда ужин кончился, он был рад, что наконец остается наедине со своей суженой. Он любил Анжелу до самозабвения, и посидеть с ней рядом, взяв ее руку в свою, было для него истинным блаженством. Звучала нежная мелодия - да разве он слушал! Сидел как завороженный, забыв обо всем.
- Так что же ты решил? - напомнила Анжела.
- Завтра поженимся, - наставительно произнес Чамхаб. Так больше нельзя...
- Я не об этом, - засмеялась Анжела. - Электронного паука забыл?
- А... - Он словно очнулся от сна. - Паука? Как ты скажешь, так и сделаю.
Она нежно погладила его белокурую голову.
- Мне кажется, что это даже интересно.
- Может быть, и интересно. - Чамхаб виновато улыбнулся. Мозг человека - это своеобразный космос. Но я думаю... Я добьюсь... Мы еще туда полетим! Ну что ж, решено: завтра пойду. Только... только обещай мне, что сразу после этого мы поженимся... не откладывая. Хорошо?
- А как же, глупенький! - и Анжела игриво коснулась кончика его носа своим.
Он хотел ее поцеловать, но она успела отстраниться. И зарделась.
- Ой, что ты! Пожалуйста, не надо. Успокойся.
Чамхаб встал, прошелся по комнате, сунув руки в карманы брюк. Девушка испуганно смотрела на него и просила успокоиться.
- Разве можно быть спокойным рядом с тобой? - Ему захотелось схватить ее и поносить на руках.
- А сколько продолжается эта процедура? - спросила она, выходя на веранду.
- Какая? - вздрогнул Чамхаб. - А... не знаю.
Постояли немного на веранде, прислушиваясь к шелесту листвы.
- Ну хорошо, - нарушила молчание Анжела. - Я туда позвоню. И обязательно встречу, когда выйдешь.
Неожиданно обхватив ее голову ладонями, он поцеловал ее в губы.
После гипнотического сеанса Чамхабу надели на голову действительно похожий на паука мнемоскоп. Полулежа в специально приспособленной кровати, космонавт снова переживал все последнее путешествие. Память разворачивала перед ним удивительно четкие картины - все было как наяву. Хотя и не совсем: разные пережитые сцены и ситуации появлялись одновременно. В короткое мгновенье проходили ярко освещенные события целого дня, а то и целого месяца - в зависимости от того, какова была насыщенность фактами. Полет "Энея" длился почти десять лет, а электронный паук снимал отпечатки памяти всего за несколько часов. Правда, мнемоскоп старательно просеивал полученную информацию, и на магнитную катушку оседало только самое существенное.
Чамхаб, естественно, всего этого не ощущал. Как только аппарат был включен, он сразу же осознал себя на космическом корабле. Сидел за пультом управления и не отрываясь смотрел на матовый экран.
1 2 3 4 5