Но мне, знаешь ли, не особенно хочется терять такого работника, как ты. Про слова дерзкие и слышать не хочу… Неинтересно мне это. Но предупреждаю, услышу еще что-нибудь подобное, пеняй на себя. А теперь ступай на конюшню.
Парень, так и не сказав ни слова, покорно повернулся и направился к дверям.
– Постой-ка, – неожиданно сказал Зайцев, смотревший ему вслед.
Парень остановился.
– Так ты говоришь, что знаешь, когда матушка-государыня почит в бозе?
Василий глянул прямо на помещика, и тот поразился этому взгляду: ни тени страха не было в нем. Прямо и открыто смотрел кузнецов сын, даже насмешка почудилась Зайцеву в его взгляде, впрочем, может, лишь почудилась…
– Так как же, знаешь или не знаешь?
– Знаю, – просто ответил парень.
– Ну так назови.
Василий сказал год, месяц, число и даже час. Помещик обмакнул перо в чернильницу и записал сказанное.
– Ну что ж, – сказал он, – немного осталось, чтобы проверить твою правоту, а пока – на конюшню, и советую: не болтай!
И выпороли сердешного, крепко выпороли!
С тех пор жалоб на Ваську не поступало, но чувствовал Зайцев, так просто это дело не кончится. Чем было вызвано это предчувствие, он сам не мог дать ответа, но в душе отставного гвардейца будто бы льдинка засела.
А через пару лет льдинка эта и вовсе превратилась в снежный ком.
Прибежал как-то к Зайцеву все тот же староста, бухнулся в ноги, завыл: царица-то наша… царствие ей небесное…
– Ты чего мелешь, дурень, – рука Зайцева потянулась к арапнику.
– Истинная правда! – завопил ополоумевший мужик. – Своими ушами слышал: фельдъегерь на почтовой станции останавливался, сменил лошадей и дальше… Он сказывал… А я как раз у кумы был, она в стряпухах у станционного… Да вы знаете…
– Знаю я твою стряпуху, – усмехнулся Зайцев, но сразу посерьезнел, – так, значит, сам слышал, что фельдъегерь говорил?
– Вот истинный… – закрестился староста.
Перекрестился и Зайцев: «Со святыми упокой…» – пробормотал он. Потом внезапно что-то вспомнил, подошел, нет, почти подбежал к секретеру, выдвинул потайной ящичек, достал бумагу, близоруко вгляделся… Рот его приоткрылся, он изумленно и испуганно посмотрел на старосту:
– Помнишь, что Васька, кузнеца сын, болтал?
Староста оторопело уставился на барина…
– Ну, когда я велел его выпороть, – барин сердито насупился, глядя на непонятливого мужика.
– А-а… – протянул староста и прикрыл рот ладошкой, – не может быть!
– А вот может, – тихо сказал Зайцев, – год сходится и месяц; вчера, говоришь, преставилась… и день… Надо думать, и час он правильно исчислил.
– Да как же-то… – староста испуганно смотрел на Зайцева.
– Зови ко мне Ваську, – вместо ответа сказал барин.
И вот кузнецов сын снова перед ним.
– Сбылись твои пророчества, – без промедления начал Зайцев, – царица померла.
Парень молча кивнул, мол, знаю.
– Ты садись, – Зайцев пытливо смотрел на Василия. Тот нехотя сел. – Расскажи, как это у тебя получается, ну предсказания эти…
Парень поднял голову и посмотрел помещику прямо в глаза. Некоторое время он молчал, потом сказал:
– Этого нельзя объяснить, временами как накатывает… Будто открывается дверь и… – Он замолчал, обдумывая сказанное. Молчал и Зайцев.
– Словом, – подытожил Василий, – будто подсказывает мне кто.
– Что же тебе еще подсказали?
Парень как-то робко и одновременно с чувством превосходства улыбнулся:
– Многое я знаю, но не все говорить велено. Да потом вы сами меня предупреждали: не болтай!.
– Ну мне-то можно!
– Спрашивайте.
– Кто на престоле будет?
– Павел Петрович.
«Ну, это ясно и без пророка, – подумал Зайцев.
– И долго он будет править?»
– Сие пока мне неизвестно, – сообщил Василий, – знаю только, что не своей смертью умрет государь.
– Вон что, – похолодел Зайцев, речи становились опасными. – А каково будет царствование Павла Петровича?
– Будет оно весьма смутно, будут войны… Дурить будет государь, сильно дурить!
«Похоже на правду», – подумал Зайцев, наслышанный о характере наследника.
– Ну, а я… Меня что ждет?
Парень искоса посмотрел на помещика.
– Негоже вам знать свою судьбу, – тихо произнес он…
– Почему негоже? – спросил Зайцев.
– Любовь к жизни потеряете.
– Наоборот! – Зайцев вскочил с кресла и забегал по кабинету. – Наоборот! – повторил он. – Коли буду знать точно отпущенный мне срок, так и остатком распоряжусь по своему разумению, мудро и основательно.
– Ой ли, – усмехнулся парень, – а не смутите ли вы душу, постоянно вспоминая: сколь же до смертного часа осталось?
– Может, ты и прав, – задумчиво сказал Зайцев, снова садясь в кресло.
– Скажу только, – продолжал Василий, – что придется вам еще повоевать под знаменами Александра Васильевича Суворова-Рымникского.
– А не шутишь? – Зайцев серьезно посмотрел на Василия. – Ведь я в отставке.
– Через меня и на войну попадете, – так же серьезно ответил парень.
Зайцев некоторое время молча смотрел на Василия, потом отпустил его восвояси.
Неведомо как, но слух о пророке пошел гулять. Через некоторое время в поместье Зайцева прискакали фельдъегеря и потребовали его в столицу, да не одного, а с пророком. Предстал Зайцев пред светлы очи грозного государя Павла Петровича.
– Говорят, у тебя в поместье пророк завелся? – спросил император.
– Да, ваше величество, – ответил Зайцев.
– И что же он пророчил?
Зайцев рассказал подробности.
– Значит, про смерть матушки он точно сказал, не врешь?
– Врать не приучен, ваше величество.
– Дерзок ты! Пророков у себя развел. А про меня что сказывал твой Васька?
– Не знаю, ваше величество, не спрашивал.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17