– Джеймс, почему бы тебе не сходить в комнату для пыток и не приготовить инструменты.
– Ну, мам, почему обязательно я? – заныл бойскаут. – Как пытки, так сразу Джеймс.
Все расхохотались, Лорна тоже, правда, не совсем искренно. Ей было некомфортно. На вечеринках, которые она обычно посещала, люди, похожие на семью Барлоу, сами служили предметом шуток, и хотя она, разумеется, поняла, что над ней беззлобно подтрунивают, ощущение было не из приятных. Поэтому она заговорила с большей резкостью, чем собиралась.
– Ну хорошо, без обиды, как я и говорила, но мы бы оценили пережитое вами как галлюцинацию, вызванную стрессом. Давление поднимается, в кровь вбрасываются адреналин и другие гормоны, они оказывают воздействие на серединные височные доли, и человек слышит голоса или видит образы. Мы в состоянии воспроизвести те же эффекты лабораторно, с помощью электростимуляции.
– И такое объяснение тебя удовлетворяет? – спросил Барлоу, уставив на нее свои бесцветные глаза.
– Удовлетворение не имеет к этому никакого отношения. Это правда. Это как мир: он существует, и все. Нам остается только принять эту данность.
– Хм. Что ж, понятная точка зрения. Но разве из того, что ученые установили, как действует солнце, и сумели изготовить бомбу, действующую по тому же принципу, следует, что на небе нет никакого солнца?
Пока Лорна размышляла над этим вопросом, Барлоу обратился к Пазу:
– Джимми, если ты не против, мне бы хотелось посмотреть на эти тетради с признаниями. Может быть, у меня возникнут какие-то мысли: самому-то мне вряд ли доведется встретиться с этой женщиной.
– Я-то не против, если Лорна разрешит, – ответил детектив. – Тетради в ее ведении, я их только охраняю.
Лорна согласилась, хотя и не без тайного раздражения. Завершение теологической дискуссии было воспринято ею с облегчением, но она не любила, когда в дело вмешиваются посторонние: грань между конфиденциальным терапевтическим материалом и юридическим документом и без того была безнадежно размытой, что вызывало досаду. Поэтому она, наверное, с излишней поспешностью схватила со стола десертные приборы и убралась на кухню.
– Извини, что мы тут над тобой подтрунивали, – сказала миссис Барлоу, после того как Лорна минут пять сохраняла на лице натянутое выражение и на всякий вопрос отвечала отрывисто и односложно. – Просто мы с Джимми всегда так делаем. Это что-то вроде семейной шутки. Мы совсем не хотели тебя обидеть.
Лорна почувствовала, что у нее по не вполне понятным причинам наворачиваются слезы.
– О, дело не в этом. Просто, с тех пор как я встретилась с этой женщиной, со мной что-то не то. И ведь я сама напросилась. – И тут Лорна, неожиданно для себя, обрушила на собеседницу рассказ о странностях своих отношений с Эммилу Дидерофф – чуть ли не всхлипывая и торопливо выплескивая слова в наполненный паром воздух кухни.
– Тебя к чему-то направляют, – сказала миссис Барлоу.
– Но я не верю ни во что такое! – прорыдала Лорна.
– Знаешь, в таких случаях не имеет особого значения, во что ты там веришь, во что не веришь… Ты слышала рассказ Клетиса. Что бы вы все ни говорили о химической активности мозга, с ним произошла настоящая, глубочайшая перемена, и химией этого не объяснишь. Я знала Клетиса Барлоу до этого случая и могу сказать с уверенностью: он был самым безбашенным парнем в округе Окичоби. Сущий дикарь, таких даже среди индейцев не было.
– А вы с ним уже тогда водились?
– О небеса, нет! Мой отец спустил бы с меня шкуру, если бы я хоть взглянула в сторону Клетиса Барлоу. У нас была строгая, религиозная семья, из тех, про кого говорят, что они в воскресенье по два раза в церковь ходят. Но, правда, я все равно на него поглядывала: по-моему, он мне с третьего класса нравился. А уж когда обратился и пришел в нашу церковь, я от радости едва чувств не лишилась.
– А что вам нравилось в нем? Я имею в виду – раньше?
– Мне нравилось, как он двигался. И если он и был грешником, то не каким-нибудь жадиной или трусом, если ты понимаешь, что я имею в виду. И по правде, я, наверное, не смогла бы полюбить мужчину, если бы не чувствовала в нем опасности. А ты?
И снова Лорна растерялась и не нашла слов.
* * *
Следующий час Паз провел с Джеймсом: они затеяли соревнования, и паренек загонял детектива так, что тот взмок, почувствовал себя чуть ли не немощным старцем и снова захотел выпить чего-нибудь покрепче холодного чаю. Клетис все это время просидел на веранде в своем кресле с двумя тетрадями на коленях.
– Сдаешь, Джимми?
– Так он ведь растет. Что ты думаешь о нашей девушке?
– Я скажу тебе, сынок, что не рвусь обратно к работе, но все это заставляет меня встрепенуться, как старую охотничью псину, учуявшую в морозную ночь енота. Она что, наотрез отказалась с тобой разговаривать?
– Отказалась. Объяснила это тем, что в ней пребывает дьявол и он заставит ее лгать, если только она не запишет все по порядку.
– В это я готов поверить. Но она солжет и в письменном виде. Пусть один раз, может быть, в надежде, что это ускользнет от них.
– От них?
– От тех, кто за этим стоит, кем бы они ни были. Тех, из-за кого твой майор Олифант из ФБР так разволновался. Ясно одно: в Майами ты концов не найдешь.
– Нет? А где же тогда?
– Там, где она была. В Виргинии, в горах. Неплохо бы поговорить с теми ее монахинями… но тебе этого не позволят.
– Ты думаешь?
– А то? Она не убивала араба, но ты застукал ее рядом с трупом, и это всех устраивает. Тем паче что теперь у тебя есть еще и этот малый, Уилсон, в качестве организатора. Вряд ли тебе позволят копать глубже, хотя, по правде говоря, жаль. Мне бы хотелось узнать, в чем тут дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160