Справа находился большой белый сенной сарай, дальше за деревьями поблескивали стекла оранжереи, а еще дальше ослепительно сверкали воды Саунда. Птицы заливались над головой, откуда-то издалека доносился стрекот газонокосилки.
Барлоу и Паз направились к парадному входу мимо флагштока, на котором пощелкивали от ветра звезды и полоски государственного флага. Терраса перед домом была величиной с футбольное поле и оформлена с классической строгостью: аккуратные клумбы, ромбовидные газоны, окаймленные гравиевыми дорожками. Группа рабочих в хаки занималась ремонтом каменной балюстрады, замыкавшей террасу.
Парадная дверь из темного дерева была укреплена железными полосами, в ней было прорезано ромбовидное окно.
Паз дернул шнур дверного колокола. Дверь отворилась, и на пороге появилась хорошенькая пухленькая девушка с белокурыми волосами, собранными в пучок, и розовым личиком. На ней была белая униформа и передник в узкую полоску. Паз вытаращил глаза: он никогда не видел белой прислуги, разве что в фильмах из жизни других стран или далекой истории. Его выручил Барлоу.
– Мисс, мы офицеры полиции из Майами во Флориде. Нам хотелось бы повидать мистера Джона Фрэнсиса Доу.
Девушка ответила спокойно, словно визиты полиции в Сайоннете были делом привычным.
– О да, мистер Доу говорил, что вы приедете. Он вон там, вы можете подойти к нему. – Она указала на рабочих у балюстрады. – Самый высокий, в бейсболке.
Четыре человека заменяли медный водосточный желоб, который проходил по опоре балюстрады. Доу умело справлялся с работой, так же как и трое других, совсем молодых людей, двое белых, а третий, по-видимому, латинос. Доу выпрямился и посмотрел на детективов, причем на Джимми он задержал взгляд дольше, чем на Барлоу, и Джимми понял почему. Барлоу представил себя и Паза; Доу пожал обоим руки и произнес:
– Джон Доу.
Он был выше каждого из них по крайней мере на пять дюймов, мужчина лет под шестьдесят, с обветренной кожей на худом лице и выступающим вперед квадратным подбородком; глаза глубоко посаженные, темно-карие и грустные.
– Пойдем присядем на заднем дворе, – предложил он и провел их туда по гравиевой дорожке, а потом через калитку, выкрашенную в белый цвет.
Перед ними открылась еще одна терраса с большим, вытянутым в длину плавательным бассейном, по другую сторону которого зеленый луг спускался к двухэтажному ангару для лодок и пристани. Доу опустился в шезлонг, обтянутый выцветшим зеленым полотном, и жестом предложил своим посетителям занять точно такие же шезлонги у белого металлического стола под заплатанным коричневым зонтом. Он спросил, не хотят ли они выпить охлажденного чая, а когда оба изъявили согласие, нажал кнопку, вделанную в позеленевшую медную пластину в стене.
Слуга вышел через французское окно в той же стене. Он был старше Доу, а волосы его красиво отливали серебром. Коричневый фартук надет поверх синих матросских брюк, рубашка белая, галстук в полоску. Джимми снова ощутил странное чувство, будто он выпал из привычной жизни. Дворецкий подал ему чай со льдом на серебряном подносе, в высоких запотевших стаканах, которые – Паз был в этом уверен – не использовались ни для чего другого, лишь для чая со льдом. В каждом стакане находилась длинная серебряная ложка, а также стеклянная соломинка с надетым на нее толстым ломтиком лимона – точь-в-точь как на рекламной картинке. Чай был крепким и ароматным.
Немного поболтали о пустяках – хорошая погода, приятная температура, Флорида, ловля рыбы в заливе. И Барлоу, и Доу весьма успешно рыбачили в тех местах. Копы присматривались к Доу, а он, в свою очередь, присматривался к ним.
Барлоу сказал:
– Отличное у вас здесь местечко, мистер Доу. Я полагаю, ваша семья давно уже обосновалась тут.
– Да, с тысяча шестьсот шестьдесят пятого года. На этом участке, я имею в виду. Этот вот дом построен в тысяча восемьсот восемьдесят девятом, после того как сгорело деревянное здание постройки тысяча семьсот тридцать второго года. Сенной сарай, который вы, наверное, заметили возле дома, сохранился с тех времен. Я держу в нем свою коллекцию автомобилей.
– Вот это да, – заметил Барлоу. – И вы с супругой живете в доме только вдвоем.
Пауза, достаточно долгая, чтобы сделать глубокий вздох.
– Нет, жена моя нездорова, она живет в частном санатории в Кингс-парк, недалеко отсюда. Так что я живу в доме один, не считая прислуги и помощников разумеется. Все они студенты. Мы помогаем им получить среднее и высшее образование, а также поступить в аспирантуру по их собственному выбору, а они время от времени приезжают сюда поработать. За исключением Рудольфа, это тот, кто приносил чай, и Норы, которая нянчила моих детей; теперь у нее здесь своя комната. Само собой, когда я уйду, государство возьмет на себя заботу об этой лачуге. Устроит музей, как я думаю.
– Конец целой эпохи, – произнес Паз.
Доу вежливо кивнул, а Джимми почувствовал, что сморозил глупость, и ему стало очень не по себе. Заговорил Барлоу:
– Мистер Доу, как мы уже говорили вам по телефону, у нас неожиданно возникли серьезные трудности в работе. ФБР полагает, что убитые в Майами женщины стали жертвами того же негодяя, который убил вашу дочь Мэри. Понимая, насколько это мучительно для вас, мы все же хотим попросить, чтобы вы рассказали нам о событиях, сопровождавших смерть вашей дочери.
Доу крепко провел загрубелой рукой по лицу. Паз заметил, что ногти у него обломанные и грязные. Он не думал, что у богатого человека могут быть такие руки.
– Мы все уехали после ланча на выставку машин в Хантингтоне, – начал Доу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152