Место, куда мы направляемся, называется по-французски Букль-де-Бауле, «букль» в переводе обозначает внутреннюю дельту реки у впадения в Нигер; площадь ее составляет около трех тысяч квадратных километров, там нет искусственно проложенных дорог. Фарватер варьирует по ширине от шестидесяти до двадцати метров, глубина от трех до пяти метров. Высокие берега густо поросли зеленью, в основном это кустарник и небольшие деревья акации, изредка попадаются более крупные экземпляры железного дерева. Большинство деревьев представляют собой безлистные скелеты. Тогола говорит, что в прежние времена река была гораздо полноводнее, достигая верхнего края нынешних берегов, а в половодье и заливая их. Я верю ему: вся страна Мали пересыхает, пустыня наступает к югу. Тем не менее здесь полно птиц, и мы плывем, сопровождаемые их неумолчным щебетом и резкими вскриками.
Я давно не плавала в лодке и чувствую себя до смешного счастливой. Когда мне было лет восемь, а Джози одиннадцать, мы с ним путешествовали на ялике по Саунду, воображая, что это Африка или Амазония. Теперь это и в самом деле Африка, и со мною У. и наш верный проводник-туземец. Смешно, ведь этот проводник далеко не заслуживает доверия, а моего друга и мужа сменил угрюмый чужак. Но я знаю, что он станет прежним, я вижу это по искоркам в глазах, появляющимся в те минуты, когда он позволяет себе расслабиться; он иногда шутит и сегодня утром пошутил, сказав, что мы заблудимся и тогда нам придется питаться человечиной. У нее, если судить с его слов, вкус цыпленка. Грустные надежды. Но что мне еще остается…
3 декабря, на Бауле
Мы понемногу продвигаемся. Пшенная каша и кофе на завтрак, на второй завтрак рис, бобы, арахисовый соус и чай, в четыре часа снова чай с кунжутными палочками. Когда темнеет, пристаем к низкому участку берега и разбиваем лагерь под неумолчное гудение вездесущих москитов. Тогола разводит костер, я натягиваю палатку (образчик французского военного снаряжения, совершенно нелепый!), У. большей частью бездельничает. Потом я готовлю ужин. Тогола наблюдает за мной как завороженный: он ни разу не видел, чтобы белая женщина готовила еду. Не могу не отметить, что У. предпочитает меня в качестве африканской (то есть «настоящей») женщины. Абсурдный человек!
4 декабря, на Бауле
Сегодня проплывали мимо стада бегемотов. Т., стиснув зубы, вел лодку как можно дальше от них. Жутковато находиться в воде по соседству с ними, испытывая чувство своей полной уязвимости, незнакомое посетителям зоопарков. Вероятно, бегемоты убили больше людей, чем леопарды и львы, вместе взятые. Отвратительно и мерзко быть растерзанным гиппопотамом. Для храбрости я запела песню о бегемотах, которую исполняет группа «Флендерс и Сван». У. тоже знает ее, но он ко мне не присоединился, а Т. велел мне замолчать.
Видела первых птиц-носорогов и целые стайки бульбулей. Река становится все глубже и шире по мере нашего приближения к главному руслу. Спросила Т., долго ли нам еще плыть, но он теперь не отвечает на мои вопросы, поскольку я всего лишь женщина. Он разговаривает только с У., а тот отвечает ему на своем школьном французском. У. проявил ко мне интерес ночью, и я ему не отказала.
5 декабря, на Бауле
Прекрасная нектарница (Nectarina pulchella) опустилась сегодня на нос лодки. Кроме этого ничего нового. Фарватер сужается. Т. толкает лодку шестом, чтобы сэкономить горючее. Он стал более нервным, видит по ночам кошмары, и мы слышим, как он кричит. Мы никого не встретили за все время пути и не видели никаких признаков человеческого жилья в последние три дня. Припасы приходят к концу.
7 декабря, все та же чертова река
Поймала сегодня на блесну большого нильского окуня. Фарватер сузился до четырех метров, а глубина два с половиной метра. Говорить не о чем. На ужин ели окуня с арахисовым (каким же еще!) соусом и рисом. У. и Т. повели себя как мелкие жулики. У Т., оказывается, припрятана бутылка рома (ничего себе мусульманин!). Они передавали ее один другому, а мне не предложили ни капли.
Думала о папе. Как же мне его не хватает, но не такого, каким он стал теперь, а такого, каким он был во времена моего детства, когда я его отождествляла с Отцом Небесным. Как хорошо было бы, если бы я могла поговорить о своих чувствах с мужем!
Риса и соуса у нас хватит еще на две недели. Может, мне повезет поймать рыбу.
20 декабря, Даноло
Успех и беда меняются в быстрой последовательности. Сегодня около полудня река превратилась в широкий (50 метров) и неглубокий (3 метра) водоем, западная сторона которого представляла собой длинный глинистый берег с уткнувшимися в него носами одна возле другой долблеными деревянными лодками. Тогола причалил к этому берегу. Вот это место, сказал он. Лицо у него было потное, а взгляд дикий. Он помог мне выгрузить на берег наше снаряжение и вернулся в лодку, как он сказал, за своими вещами и продовольствием.
У. первым заметил их. Женщина стояла в просвете между листвой в самом начале тропы, и с женщиной была девочка лет восьми. Я помахала им, они обе в ответ кивнули и приложили ладони к груди. Я повторила этот жест. Потом я услышала глухой удар – это Тогола ударил шестом о борт лодки, отталкиваясь от берега, – и увидела, как лодка скользнула к середине водоема. Как полная идиотка, я вбежала в воду и заорала, но Тогола уже включил мотор и умчался прочь полным ходом. Я зашлепала назад, на беper, кляня себя за глупость, за то, что, вылезая из лодки, не выдернула шнур зажигания, что не сообразила предложить Тоголе достаточно крупную сумму, чтобы побороть его иррациональный ужас. У. с комической ужимкой посмотрел на часы и сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152