– А как с деньгами? – спросил Паз. – С ваших счетов вы ничего не снимали. Это проверено.
– Папа всегда держал пару тысяч в рундуке на яхте – на всякий случай, если деньги понадобятся где-нибудь в иностранном порту. Я уехала в Майами и обзавелась хозяйством.
– Вы думали, он станет разыскивать вас? – спросил Барлоу.
– Да. Он кое-что говорил перед тем… как убил Мэри. Полагаю, хотел вовлечь меня в свои дела. Он считает, что мы принадлежим друг другу. Хочет, чтобы я любовалась его делами и восхищалась им. Я говорю так, ибо понимаю, какой он и на что способен. А вы, парни, не понимаете. – Она взглянула на Паза. – Поймите, что вы не в силах остановить его. Вы считаете, будто можете, так как в глубине души расцениваете то, о чем я говорю, как безумные бредни. И думаете, будто пистолеты, наручники, тюремные камеры и так далее сделают свое дело. Но это не так.
– Ясно, – сказал Барлоу. – Ну и что же вы нам советуете предпринять? Делать перед ним пассы?
Она что-то пробормотала, и тут взорвался Джимми:
– Говорите же? Какое средство? Святая вода?
– Джиладоул.
– Это еще что за чертовщина? – прорычал Паз и увидел, как Барлоу поджал губы.
В дверь постучали, и в комнату влетела взбудораженная женщина-полицейский; она объявила, что прибыл адвокат миссис Доу и требует немедленной встречи с ней, а капитан Мендес в свою очередь хочет видеть обоих детективов – и тоже немедленно. Оба детектива посмотрели друг на друга. Паз пробурчал что-то себе под нос и, громко топая, вышел. Барлоу выключил магнитофон из сети, взял его с собой и тоже удалился, оставив задержанную наедине с женщиной-полицейским.
Мендес выглядел отнюдь не блестяще. Паз решил, что начальник находится почти в полной прострации и дрожит от страха. Мендес обычно имел очень аккуратный и даже элегантный вид – этакий хладнокровный манипулятор, распоряжающийся людьми и обстоятельствами по своей воле. Сейчас узел галстука сполз ему на грудь, две верхние пуговицы шелковой рубашки были расстегнуты, а где-то на уровне брючного ремня на этой рубашке темнело пятно от кофе. Пепельница на письменном столе была полна окурков сигарет и сигар. Паз и Барлоу сели, но Мендес продолжал мерить шагами пол. Зажужжал зуммер телефона, однако капитан и не подумал поднять трубку.
– Мэру позвонили из офиса губернатора по поводу этой суки, которую вы задержали, – начал Мендес. – Этой богатой суки. Вы знали, черт ее дери, кто она такая? Проклятый архиепископ тоже влез в это дело. Вы говорили с ее адвокатом?
– Нет, босс, парень только что приехал, и потом…
– Это она совершила преступление? У вас есть доказательства ее вины?
– Нет, – ответил Барлоу, – и еще раз нет. Она утверждает, что все преступления совершил ее муж. Уитт Мур.
Мендес перестал ходить.
– Это сделал он?
– Если она не окончательно спятила, получается, похоже на то. Проблема в том, что нет никаких вещественных улик, а на все время совершения преступлений у него есть безупречное алиби. И он не какая-нибудь вам шпана. Знаменитый черный писатель.
– Мне плевать на то, кто он такой. Мне нужен тот, кого я могу предъявить. Вы представляете, что там снаружи творится? Половина репортеров страны окружила здание. Это уже не местное преступление. Представлена вся сеть каналов телевидения. Они хотят знать, каким образом какой-то маньяк мог проникнуть в здание, охраняемое полицией, и располосовать женщину у нее в комнате, не разбудив женщину, спящую на соседней кровати. Я тоже хотел бы это знать. Мне предстоит спуститься к ним и говорить с ними. Я должен дать объяснения Хортону и мэру. И что я скажу? Что вы не детективы, а полное дерьмо? Это вы прикажете им сказать?
Мендес выпучил глаза, лицо у него побагровело.
– Он пользовался наркотиком, действующим на психику порошком из Африки, – сказал Паз.
Мендес уставился на него.
– Кто, Мур? Вам это известно?
– Это единственное объяснение, имеющее смысл, – соблюдая разумную осторожность, подтвердил свое заявление Джимми. – Он может одурманивать людей, временно погружать их в глубокий сон. Так он это и делает.
– Это теория, Арни. У нас нет прямых доказательств, – вставил свое слово Барлоу.
– В таком случае, так вас и этак, найдите их! Сфабрикуйте, в конце концов! Мне необходимо хоть что-то. Я не могу выйти к ним нагишом, помахивая пенисом! Схватите, задержите его. Возьмите любое количество людей себе в помощь, газовые маски, все, что угодно. Все! Идите.
Они встали. Паз спросил:
– А как быть с Джейн Доу?
Мендес махнул рукой.
– Отпустите ее! Мне вполне хватает архиепископа и прочей публики.
Они отправились назад в комнату для допросов. Барлоу шагал впереди, распрямив спину. Паз мог бы сказать, что его напарник зол, только неясно на кого: то ли на себя самого, то ли на Мендеса. В комнате Джейн Доу беседовала с крупным лысым мужчиной в очках в золотой оправе и отлично сшитом сером костюме. Ясно, это адвокат Томас П. Финнеган. Он сообщил, что на сегодняшний день миссис Доу закончила давать показания.
– Я так не думаю, – сказал Паз. Он не хотел отпускать эту женщину. – Миссис Доу обладает чрезвычайно ценной информацией по исключительно важному делу о серийных убийствах. Мы не закончили ее допрашивать.
– Нет, вы закончили, – возразил Финнеган.
– Кроме того, мы вправе обвинить ее в том, что она вводит нас в заблуждение.
– Дело ваше, – сказал Финнеган. – В таком случае она вам определенно ничего более не сообщит.
Обмен соответствующими взглядами. Джейн нарушила затянувшееся молчание.
– Они мне не верят. Считают меня сумасшедшей.
– Это правда, детектив? – с подчеркнутой вежливостью спросил Финнеган.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152