Ты можешь вынудить человека сказать все, что угодно, внушить ему ложные воспоминания, сам того не желая, а человек будет готов присягнуть, что все это произошло на самом деле. Я не могу строить предположения подобного рода насчет Тэнзи, но ведь когда я задала вопрос, кто был тот парень, раздался голос двумя октавами ниже, чем голос девочки. Ты видел в эту минуту ее глаза?
– Видел.
Лайза передернула плечами и попросила:
– Джимми, проставься. Купи мне двойную порцию.
Они остановились у благоухающего пивом бара на Уэст-Флэглет, сияющего неоновыми надписями и изображениями. По телевизору передавали вечернюю программу спортивных игр в Атланте. Публика была самая пестрая. На них покосились разок-другой, но никто не прицепился, а обслуживание было что надо. Паз заказал себе минеральную воду, Лайза – двойной скотч. Выпила и немедля попросила барменшу повторить.
Решив, что Лайза уже готова, Паз заговорил:
– Ты сказала, она внушаема. Но ведь кто-то должен был произвести это внушение. И этот кто-то знал, что она потенциальный свидетель. – Он немного подумал. – Значит, ее захватили и, ну я не знаю, скажем, загипнотизировали таким образом, чтобы заблокировать увиденное ею.
Лайза пригубила скотч из новой порции. Лицо у нее разрумянилось, глаза заблестели.
– Кажется, ты говорил, будто во время первой встречи с тобой она несла чепуху.
– Да, но тогда они, может, еще не…
Паз не договорил.
– Верно. Как они могли узнать, какого ребенка выбрать? Если, разумеется, не предположить, что тут орудовала целая шайка гипнотизеров-убийц, которые воздействовали на всех, кто живет на соответствующей половине дома. Подумай-ка, ведь бабушка и мальчик тоже вели себя не вполне нормально. С чего они вдруг впали в буйство? Может, мы имеем дело со случаем наведенной массовой галлюцинации?
– Такое бывает?
– О да. Летающие тарелки. Тысячи людей утверждают, якобы их похищали инопланетяне. И это теперь, в век материализма. В других культурах, в прошлом, пределы мира ограничивались небом. Моя точка зрения… а есть ли у меня она, моя точка зрения? Да, есть. Я считаю, что на психику человека можно влиять гораздо сильнее, чем нам говорят об этом на лекциях в колледжах. Твой тип совершает ритуальные убийства, никто не замечает, как он приходит и уходит, а если кто и заметит, на того он воздействует с дальнего расстояния. Тебе надо искать не какую-нибудь симпатичную дамочку типа социального работника, деточка, тебе надо искать дьявола в образе человеческом, врача, который владеет приемами колдовства.
– Может, выпишешь к нему номерок? – пошутил Паз, желая разрядить напряжение, но Лайза оставалась серьезной.
– Да, к твоему сведению, доктор Как-его-там работает в больнице Джексона. Он читал нам в Барри лекцию о темных силах, которые свирепствуют в Майами. Медик-антропофаг. Ох, нет, это тот, кого мы ищем. Не антропофаг, а антрополог. Кажется, Ньюмен? Не помню, вроде бы начинается на «Н». Я могла бы подумать об этом, если бы выпила еще немного скотча. Скажу тебе одно, дорогой. Я чертовски рада, что не беременна на девятом месяце.
Она прикончила спиртное и начала негромко всхлипывать. Паз отвез ее домой на Фэйр-Айл в Гроуве. Лайза открыла бутылку вина, и они ее выпили. Паз ни разу не ложился в постель с ней без того, чтобы она не выпила, но на этот раз Лайза была здорово пьяной. Ей нравился грубоватый секс. Она усаживалась на Джимми верхом и двигалась так самозабвенно, что наутро он обнаруживал синяки у себя внизу живота. Обычно он во время полового акта сосредоточивался на одной женщине, но на этот раз обнаружил, что думает об Уилле Шефтел, такой мягкой, ласковой и радостной, и о том, как ему будет ее не хватать.
Лайза кончила и, тяжело, со свистом дыша сквозь зубы, повалилась на него и пустила слюну ему на щеку. Джимми знал, это лишь первый раунд и это не просто похоть: так совокупляются люди во время войны, чтобы хоть на время избавиться от страха.
* * *
На следующее утро Паз обнаружил у себя на письменном столе на работе записку от Барлоу, который велел ему сразу зайти в комнату номер один, где проводились допросы. Там он увидел своего напарника в обществе какого-то пьянчуги – обмякшего на стуле чернокожего средних лет с прыщавым лицом и налитыми кровью глазами. От него несло перегаром. Парень, кажется, был поражен, увидев перед собой Паза, хотя Джимми никогда не видел этого человека.
– Джимми, это Эйтболл Светт, – сообщил Барлоу. – У мистера Светта есть кое-какая информация насчет нашего дела в Овертауне. Он видел какого-то парня вместе с Диндрой Уоллес.
Паз уселся на вращающийся стул и посмотрел на Светта. Тот опустил глаза. Лицо его искривилось.
– Говорите, мистер Светт, – предложил Барлоу. – Мы вас слушаем.
– Был я в Гибсон-парке, – заговорил Светт. – Захожу туда, бывает, пропустить стаканчик. В прошлый четверг или в пятницу я был там в последний раз. И видел ее. Она была большая, как дом, и двигалась еле-еле. Она села на скамейку, а тут этот пижон. Сел рядом. Она с ним говорила, и он с ней говорил. Улещивал ее, прямо скажу, словно бы трахнуть хотел, глупость какая-то, ее уже кто-то трахнул, он или кто еще. Она с большущим пузом, на сносях…
– Мы это знаем, – перебил его Барлоу. – Вам слышно было, о чем они говорят?
– Не-а, слишком далеко от меня. Но ушли они вместе. Больше я ее не видел.
– Как выглядел этот мужчина? – спросил Барлоу.
– Настоящий пижон, – сказал Светт и снова бросил быстрый взгляд на Паза. – Ничего особенного. Модник. Костюм то ли белый, то ли желтый, светлый, одним словом. Ботинки начищенные. Только что надраил, уж в этом я разбираюсь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152