Не спускай глаз с военспецов. Главное сейчас – следить за точным выполнением всего, что мы сегодня постановили. Это – самое главное!
Потапов смутился.
– Я полагал, что этому мы посвятим специальный доклад на президиуме губисполкома.
– Специальный доклад? – переспросил Павлин. – Здесь находятся руководители городских партийных организаций, представители масс, представители советской власти. Они предъявляют к военным специалистам, находящимся на нашем совещании, ряд категорических требований. Сейчас, а не потом! Что вами предпринято для укрепления обороны Архангельска?
– Слушаю-с! – сказал Потапов. Он взял портфель, вынул из него бумаги и, поминутно заглядывая в них, стал докладывать о состоянии архангельского гарнизона.
Выслушав его сообщение, Павлин встал и обвел глазами собравшихся.
– Товарищи, – тихо начал он, но тотчас повысил голос и заговорил громко и горячо, с негодованием посматривая на Потапова. – Сейчас, после кемских событий, о которых вы все знаете, странно было успокаивать себя. Самоуспокоение – не в духе большевиков. Я буду говорить резко и прямо: положение тревожное… Вспомните нашу поездку к товарищу Ленину!.. Вспомните разговор по прямому проводу из Москвы, когда был поднят вопрос о разгрузке Архангельского порта.
Вспомните, что товарищ Ленин неустанно следит за всеми событиями на Севере; он призывает нас укреплять оборону, чтобы дать надлежащий отпор чужеземным войскам. Вспомните, сколько было указаний, распоряжений, приказов по всем вопросам обороны за последние месяцы… Еще с марта, товарищи! А ведь сейчас у нас июль. И что же? выполнили мы все эти указания так, как следовало? Нет!.. А если и выполнили, так не с той быстротой, не с той энергией, какие от нас требовались.
– Я скажу больше, – с горячностью продолжал Павлин. – Даже после захвата англичанами Кеми некоторые наши товарищи еще недостаточно учитывали ту опасность, которая грозно надвигается на советский Север. Были среди нас такие беспечные люди? Были.
Вчера наша делегация, ездившая в Кемь, представила отчет исполкому о кемских событиях. Что творится в Кеми? Здесь, в Архангельске, сидят господа послы, представители Америки и Англии, господа френсисы, юнги, нулансы и линдлеи… Эти господа выехали из Питера, там им было неудобно… Переехали в Вологду. И Вологда так же им не понравилась. Они, видите ли, недоумевают, они улыбаются нам своими дипломатическими улыбками. Они говорят о нейтралитете, о добрососедских отношениях! А что на самом деле? Там, в Кеми, их солдаты ведут себя как завоеватели. Там льется кровь! Там попраны все человеческие и гражданские права. Там расстрелы, тюрьмы, произвол, насилие… Там гибнут советские люди!
– Положение очень тревожное, – повторил Павлин. Капельки пота выступили у него на лбу, губы твердо сжались. Он взмахнул рукой. – Сегодня мы должны сказать: «Коммунисты, рабочие, крестьяне, под ружье…»
Все находившиеся в кабинете насторожились.
Павлин подошел к карте, которая была разложена на столе.
– Ведь и Архангельск, и Северная Двина, и Мудьюгские укрепления каждую минуту могут стать боевыми участками, фронтом… Я согласен с тем, что говорил Зенькович. Мобилизация пяти возрастов, ведь об этом еще в июле было распоряжение товарища Ленина, осуществлена на местах без должной разъяснительной и организационной работы. Пример: шенкурский мятеж… Чьих рук это дело? Белогвардейцев, эсеров, английских и американских шпионов. С ними надо покончить. Надо действовать не разговорами, а железной метлой!.. Надо расстреливать предателей!
– Совершенно верно, – сказал Потапов, не подымая головы. – Надо усилить политконтроль и работу трибунала.
Павлин мельком посмотрел на стриженый затылок Потапова, оглядел лица товарищей, слушавших с неослабным вниманием.
– Промедление сейчас действительно смерти подобно, – резко сказал Павлин, и голос его отчетливо прозвучал в напряженной тишине. – По существу у нас нет даже времени на разговоры. Все последние распоряжения товарища Ленина, касающиеся береговой охраны и береговой обороны, – минирование, устройство преград на фарватерах – должны быть выполнены в самый кратчайший срок.
Он сел.
Он обнял Зеньковича, простился с друзьями и быстрыми шагами прошел по трапу на пароход, поднялся по лесенке на капитанский мостик и скрылся в рубке.
– Счастливо, Павлин! – крикнул Маринкин и, сняв шляпу, помахал ею.
Павлин появился в окне рубки.
– Спасибо, Маринкин!.. – крикнул он. – Спасибо, товарищи! До скорой встречи, Андрей!
Буксир отвалил от пристани.
Павлин видел, как машут ему с пристани Зенькович и Базыкин. Машет и Чесноков, молчаливый, сильный человек… «Справится ли он? – спросил себя Павлин. На совещании Чеснокову была поручена эвакуация ряда учреждений в Вологду, в Тотьму, в Великий Устюг… – Справится!.. Плечи старого грузчика выдержат и не такое… Славный, смелый человек!»
«Мурман» набирал ход. Друзья Павлина еще стояли на пристани, но теперь были видны только их силуэты. Наконец и пристань скрылась за цепью пароходов и парусных шхун, стоявших у причалов правого берега.
Утренняя свежая волна покачивала плоскодонный буксир. Небо жемчужно-молочного цвета уже озарилось на востоке. В утренней дымке промелькнули рыбачьи хижины, сараи, избы и дома Исакогорки. Перед глазами Павлина раскинулся мощный, величественный простор реки.
Павлин любил природу. Но в последнее время ему некогда было наслаждаться ею. Тем острее он чувствовал сейчас всю неотразимую ее красоту. Его восхищали изумрудная зелень пологих берегов Двины, и веселые волны, и полет чаек, и туго натянутый четырехугольный парус хлопотливо скользившего по воде рыбачьего баркаса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145