– Сначала он был менеджером торговой конторы в Шанхае, а сейчас управляет делами в Гонконге. Во очень ценит Льюиса, а его жена, Анна, – больная женщина и не может сама выносить ребенка.
– И поэтому он отдал ему моего сына, – прошептала Сарина, и в ее душе ужасающая пустота начала теснить радость, которую она испытала секунду назад. – Он сказал мне, что мой сын мертв, а тот все это время жил в чужом доме. Зачем? Ради Бога, почему он так поступил?
– Зачем? – презрительно повторила Ли. – Он не хотел, чтобы воспоминания о прошлом туманили твой взгляд, когда он возьмет тебя в наложницы. Он хочет, чтобы его имя носили только его собственные сыновья, а не сыновья других мужчин.
– Тогда почему он не убил его? – с горечью спросила Сарина.
– Во Шукэн дарует жизнь, – последовал едкий ответ, – а не отнимает ее. Как и его высокочтимые предки, он уважает все живое и никогда не опозорит свое славное имя убийством.
Ее сын жив! Сарина вспомнила обо всех долгих часах и днях, проведенных в разговорах с сыном, который, как она верила, был похоронен. Как Во, должно быть, потешался над нею! Она вспомнила, как он успокаивал ее и предлагал одну за другой порции жасминового чая, чтобы помочь избавиться от боли, которую сам и причинил.
Сарине хотелось вопить от ярости. Ей хотелось сбежать по лестнице и ворваться в его кабинет с криком, что она теперь знает правду и ничто не остановит ее в поисках сына. Ей хотелось, чтобы он знал, как сильно она ненавидит его и как проведет остаток своей жизни, молясь, чтобы когда-нибудь боги наказали его за ту боль, что он ей причинил.
– Сейчас ты должна уйти! – Шепот Ли вернул Сарину к действительности.
Ее онемевшие пальцы потянулись к бронзовой защелке на двери и потянули за язычок. Она уже была в коридоре, когда Ли прошептала ей вслед:
– Будь осторожна и думай быстрей, мисс Пейдж, так как сеть времени уже почти вытащена. – С этими словами Ли захлопнула за ней дверь.
Глава 18
– Я прикажу, чтобы тебя отнесли на собственную свадьбу на носилках, мой недостойный сын, – прорычал Во, – и как только брачный союз будет освящен, ты, если хочешь, можешь умереть от упрямства. Земли Во и Лао объединятся, а у меня будут сыновья, более достойные моего имени, чем ты.
Дверь в комнату Чена с шумом захлопнулась, и Сарина, поспешно прикрыв свою дверь, вернулась к кровати. Она легла и попыталась вновь собрать воедино обрывки мыслей, спутавшихся в единый клубок, когда она стала невольным свидетелем яростной атаки Во. Повернув голову к балконной двери, она тяжело вздохнула. Радость, которую она испытала, получив известие о сыне, сейчас покрылась пеленой сомнения.
Говорила ли наложница Во правду или это была лишь одна из подлых уловок Ли, вбивающая клин в отношения Сарины с Во? Может быть, Ли надеется, что ее попытка бегства окажется неудачной и так разъярит Во, что он жестоко накажет ее или даже убьет?
Сарина повернулась на бок и уставилась в стену. Если ей действительно удастся найти сына в Гонконге, как она сможет вернуть его обратно? Не имея никаких доказательств, как она войдет в дом к совершенно незнакомым людям и заявит, что она мать ребенка, которого они растят как своего собственного? Они, несомненно, тут же сообщат о ее визите Во, и ее схватят.
Но если по какой-то счастливой случайности ей удастся вернуть сына, что тогда? Должна ли она придерживаться первоначального плана и вернуться в Орегон в качестве вдовы с ребенком? А Дженсон Карлайл, ничего не подозревающий отец четырехмесячного мальчика? Несмотря на попытки убедить себя в обратном, совесть твердила Сарине, что, если их сын жив, Дженсон имеет право знать об этом.
Сарина отмахивалась от своих сомнений, как от назойливых мух, но они настойчиво возвращались и снова одолевали ее. Перевернувшись на спину, она стала разглядывать бежавшие по потолку тени. Она не ответила ни на один из своих вопросов и поняла, что если будет и дальше мучить себя, то потеряет волю и способность что-нибудь предпринять. Она глубоко вздохнула, перевернулась на живот и закрыла глаза, однако сон так и не пришел к ней.
Завернув все свои деньги в белый шелковый платочек, Сарина засунула сверток в коричневый ридикюль. Сейчас она, напряженно выпрямив спину, сидела в коляске на кожаном сиденье рядом с Во. Стук подков отзывался биением сердца в ее груди.
Во закрыл глаза и откинул голову на спинку сиденья, а его обычно невозмутимое лицо искажали попеременно гнев, горе и решимость. Столь странное расположение духа ее спутника вряд ли доставило бы Сарине особое удовольствие, если бы тем самым она не была избавлена от необходимости поддерживать разговор.
Коляска остановилась перед магазинчиком Чэн Тань, но Во, казалось, этого даже не заметил. Возница помог Сарине спуститься и постучал в дверь лавки. Вышедшая Чэн Тань поклонилась Сарине, а также Во, который остался в коляске.
– Если бы я мог тебе помочь, моя дорогая, то, несомненно, пошел бы с тобой, – сказал он до странности сухо. – Оставляю тебя в умелых руках Чэн Тань. – Он дал знак вознице. – Вернусь через три часа.
Глядя вслед удаляющейся коляске, Сарина мысленно возблагодарила Бога. В то время как Сюе и Ли не разрешалось покидать поместье и хозяева модных магазинчиков наподобие того, каким владела Чэн Тань, сами приезжали к ним или присылали своих помощников, ей, как чужестранке, оставили некоторую свободу передвижения. И когда Сарина с вымученной, но дружелюбной улыбкой повернулась к Чэн Тань, она чувствовала себя узником, которого только что передали другому, менее строгому надзирателю.
Войдя, она с удивлением обнаружила, что лавка заполнена посетительницами, оживленно болтающими между собой, в основном, как и она, американками, пришедшими сюда, чтобы запастись нарядами к грядущему сезону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109