– Я согласен.
– Тебе придется действовать самостоятельно, – продолжает Леви. – Ты не должен ничего обсуждать с Цзинфань, твоя задача – обеспечить ее безопасность. Слушай, мой верный друг. – Он придвигается к Киму и берет его за руку. Ким чувствует, как хрустнули его пальцы. – Если с Цзинфан что-нибудь случится, я предпочту не выходить из этой клиники живым. Без нее я жить не хочу… – Он смущенно улыбается и добавляет: – Знаешь, что означает по-китайски ее имя? «Цзин» – «безмятежность», а «Фан» – «благоухание». Эти два слова очень хорошо передают то, чем эта чудесная женщина наполнила мою жизнь.
– Не беспокойся, – отвечает Ким. – Я займусь проклятым фашистом.
– Я знал, что ты меня не подведешь.
Потом он даст распоряжения своим людям, и Ким получит все необходимое.
– Не отходи от Цзинфан ни на шаг, – добавляет Леви, – ты будешь жить у нас дома, в небоскребе на бульваре Банд, самой знаменитой улице на всем Дальнем Востоке.
Он позвонит жене и скажет, что Ким ему как брат и что он едет в Шанхай… искать работу, например.
– Тебе у нас будет хорошо, – говорит Леви. – Правда, я еще не придумал, как убедить Цзинфан, чтобы она выходила из дому только вместе с тобой, особенно по вечерам… Я же не могу рассказать ей о Крюгере и о грозящей опасности, понимаешь? Зачем ее пугать? Ладно, в конце концов что-нибудь придумаю.
Ким задумчиво кивает в знак согласия и замечает: отправиться искать работу в такую даль – довольно странная затея, хотя… А вдруг так оно и будет на самом деле?
– Что ты имеешь в виду? – не понимает Леви.
– Честно сказать, я бы с огромным удовольствием поработал в одной из твоих компаний. Как-никак я инженер-текстильщик, хотя мне так и не довелось работать по специальности: сначала война, потом эмиграция… Но у тебя я быстро все вспомню.
Мишель Леви молча смотрит ему в глаза.
– Конечно, – говорит он. – Значит, ты совсем разочаровался в борьбе?
– Думаю, мое время истекло. На смену нам придут другие, у них это выйдет гораздо лучше. Кроме того, я должен забрать из Испании самое дорогое для меня существо и дать ему счастливое будущее.
– Да. Я тебя понимаю. Но почему именно в Шанхае?
– А почему бы и нет? Чем дальше, тем лучше.
Обрадованный Леви уверяет, что обязательно поможет Киму, а когда выздоровеет и вернется в Шанхай, они подробно все обсудят и отметят его выздоровление.
– Но сейчас главное – Крюгер, – добавляет он неожиданно жестким тоном. – Будь очень осторожен и держи с ним ухо востро, этот негодяй очень хитер и абсолютно лишен совести. Итак, повторяю: с некоторых пор его зовут Омар Мейнинген, он владелец клуба «Желтое небо», самого модного и шикарного заведения Шанхая. Он там бывает каждый вечер…
Ким напряженно вслушивается в сдавленный, болезненный голос друга – сдавленный, как его немощное тело, и болезненный, как воспоминание о страданиях, которые оно познало. Для Кима сейчас не существует ничего, кроме этого голоса, этой боли, он верен старой дружбе и своему долгу. Перед его мысленным взором мелькают сцены насилия и унижения, которые ему хотелось бы навсегда забыть, при всем уважении к памяти погибших товарищей, и, уйдя в себя, он не замечает, что происходит внизу, у его ног, не видит тот знак, который отчетливо вижу я, который мы с вами видим: огромный огненно-красный скорпион медленно ползет на изогнутых лапах по белоснежным плиткам, приближаясь к ногам друзей и поводя из стороны в сторону своим страшным жалом, пламенеющим пунцовым шипом. «Откуда тебе все это известно, если тебя там не было? – спросите вы. – Откуда ты знаешь про сдавленный голос и огненного скорпиона? Да и как мог оказаться скорпион на сверкающем стерильной чистотой полу в роскошной дорогой клинике в пригороде Парижа?…» Если вы когда-нибудь смотрели на алую вечернюю зарю, терпеливо дожидаясь последнего луча, который ярко вспыхивает, прежде чем умереть, вы, конечно же, поймете, о чем идет речь.
Повернув колеса своего кресла, Леви почти вплотную приближается к Киму и давит скорпиона, – он тоже не заметил блеска ядовитого жала.
– Когда ты сможешь отправиться в путь? – спрашивает он с нетерпением.
– Когда прикажешь, капитан, – без колебаний отвечает Ким.
– Я немедленно позабочусь о билетах и деньгах. В Марселе сядешь на грузовое судно нашей компании, его капитан – мой друг, у тебя будет хорошая каюта… Ты спросишь, почему я заставляю тебя плыть на моем корабле, вместо того чтобы купить билет на самолет, уж не собираюсь ли я сэкономить несколько долларов? Разумеется, дело не в этом: просто таким образом ты сделаешь для меня еще одно доброе дело. Судно называется «Нантакет», а в каюте его капитана имеется некая вещь, которая принадлежит мне. Я хотел бы получить ее обратно. Речь идет о китайской книге, автор – Ли Ян; ты узнаешь ее по желтому переплету и прекрасным иллюстрациям. Есть и другая примета: на первой странице ты увидишь китайские иероглифы, дарственную надпись, выведенную красными чернилами, а рядом – алое пятно… Ни в коем случае не забудь: алое пятно. Ты должен потихоньку стащить эту книгу, так, чтобы капитан ничего не заметил. Не спрашивай меня, что все это значит, расскажу тебе в Шанхае… Если только выйду отсюда живым. Я могу рассчитывать на тебя, mon ami?
– Я сделаю все, о чем ты просишь.
– У тебя будет много вещей?
– Зубная щетка и браунинг с перламутровой рукояткой.
Леви улыбается, сидя в своем кресле.
– Вижу, ты не потерял ни храбрости, ни чувства юмора.
– С первым дело обстоит лучше, чем со вторым, – отвечает Ким.
– Отлично. Тебе понадобится одежда и деньги. Я прикажу выплатить три тысячи долларов, в Шанхае купишь все необходимое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67