– Стаффорд, я очень устала. Нельзя ли принести мне чашку чая?Тут только дворецкий заметил ее бледность и грустный вид. В нем заговорили отцовские чувства.– Посидите в гостиной, мисс Уорт, а я скажу миссис Стаффорд.Дворецкий забрал подсвечник и проводил Верити в гостиную. Открыв дверь, он зажег несколько свечей на камине и буфете. Тьма отступила, отблески огня заиграли на стенах.Верити остановилась в дверях. При виде зачехленной мебели и мертвого, холодного камина к горлу ее подкатил ком.– Не похоже это на родной дом, – пробормотала она.– Да, мисс, – согласился дворецкий. – Но как только я извещу миссис Стаффорд о вашем приезде, я приду разжечь огонь. Станет немного веселее.– Да, – вздохнула Верити.Как только дворецкий ушел, она сняла сырые перчатки и шляпку и расчехлила одну из кушеток, стоявших у огня.Дворецкий вернулся, и вскоре в камине затрещал огонь. В комнате стало теплее.– Ну вот, совсем хорошо, Стаффорд. Спасибо вам. – Дворецкий посмотрел на нее и замер: она казалась такой одинокой и покинутой. Он знал: она всегда была поддержкой для родных, и никто не знал о ее собственных горестях.– Миссис Стаффорд думает, что вам не помешает ужин, кроме чая, мисс, – сказал дворецкий. – У нас осталась баранина и немного мясного пирога.Верити понимала, что дворецкий хотел угодить ей. Она улыбнулась и согласилась, хотя есть не хотела.– Спасибо, Стаффорд.Тревожное выражение лица дворецкого сменилось оживленным.– Ну вот и славно, мисс. – Он вышел из гостиной, осторожно закрыв дверь, и оставил хозяйку наедине со своими мыслями.Верити не была пессимисткой, и для нее нехарактерно было впадать в депрессию, но за последние часы она почувствовала себя покинутой.– Какая ты несчастная, – пошутила она над собой.Ей нелегко было справиться с отчаянием, которое захлестывало ее. Она потеряла нечто большее, чем просто репутацию.Верити оглядывалась, стараясь найти что-то, что отвлекло бы ее от мыслей. Она нашла корзину с вышивкой на кушетке и с облегчением взялась за рукоделие. Это занятие успокоило ее.Дверь гостиной открылась, и послышались быстрые шаги. Верити не оглянулась, надеясь, что несут ужин.– Вы можете поставить поднос на столик, Стаффорд. Я сама поем.Но вошел не Стаффорд. Высокий молодой мужчина в военной форме, с властным видом, постоял в дверях и направился к Верити. Его суровые голубые глаза смотрели на Верити в упор, а она не отрывалась от вышивания.– Ничего себе прием, должен сказать! Все зачехлено, и ни одного лакея. Дверь раскрыта. Спасибо и на этом, а то бы пришлось стоять под ледяным дождем. Что здесь происходит, черт возьми?Верити вздрогнула и вскочила. Вышивка упала из ее рук. На лице ее отразились и удивление и восторг.– Чарльз! – Она бросилась обнимать брата. – Ах, Чарльз! – Она схватила его за лацканы, смеясь и плача одновременно.Сэр Чарльз Уорт, встревоженный и удивленный ее слезами, обнял сестру. Она обычно бывала спокойнее их всех.– Верити, где мама? Почему в этом доме темно, как в склепе? – Он взял ее за плечи и отстранил, чтобы разглядеть. Не спуская с нее глаз, он спросил: – С мамой все в порядке? С ней ничего не случилось?Верити покачала головой, слезы застилали ей глаза. Она рассмеялась:– Нет! Мама в Брайтоне с бабушкой. Мы закрыли дом на зиму, как видишь.– Благодарение Богу! А я было подумал… – Сэр Чарльз запнулся и нахмурился. – А почему же ты здесь? Почему ты не с мамой?– Я приехала домой. – Верити мягко высвободилась из его объятий и подняла вышивание с ковра.– Приехала домой? – Он подумал, что для этого должна быть особая причина. – Не говори мне только, что поссорилась с мамой. Я не поверю.Сэр Чарльз внимательно наблюдал за сестрой.– Конечно нет. Я вообще не была в Брайтоне. – Верити вновь уселась у камина. Она начала было вышивать, надеясь, что брат не будет слишком дотошным. – Мне так удивительно и радостно видеть тебя здесь, после того как мы вообще ничего о тебе не слышали. Ты должен рассказать мне обо всем и о своем путешествии.Но сэр Чарльз догадался, что сестра что-то скрывает. Он прищуренным взглядом смотрел на нее.– У тебя такое выражение, какое всегда бывает, когда ты что-то обдумываешь. Верити, хватит темнить. Не нужно молоть всякую чепуху.Верити посмотрела на брата. Его нелегко было сбить с темы. С упавшим сердцем она поняла, что он добьется-таки правды. Как бы она хотела оставить вообще этот разговор! Она с болью думала о предстоящем разговоре. Но Верити никогда не была малодушной, и, собравшись с духом, она улыбнулась:– Ты рассмеешься, если я скажу тебе.Она была совершенно уверена, что он не станет смеяться. Но ее отец всегда говорил, что лучше разделаться с неприятными вопросами как можно скорее. И она была готова доказать это.– Почему-то у меня возникло предчувствие, что сейчас мне придется рвать и метать, – проговорил сэр Чарльз.Верити подняла подбородок, и, стараясь, чтобы голос не дрожал, начала:– Я жила у наших кузенов, Петтифортов. Ты, может быть, помнишь. С ними папа переписывался много лет.– Да, конечно. – Сэр Чарльз был нетерпелив. Не сняв чехол, он небрежно опустился в кресло. Перекинул ногу через подлокотник и стал покачивать ею. – Я нахожу чрезвычайно странным, что ты переехала к людям, которых мы едва знаем.– Я поехала к Петтифортам в качестве наемной компаньонки их дочери, – спокойно сказала Верити.Она оставила теперь вышивание, будучи неспособной в таком нервном состояний делать правильные стежки, и сжала руки на коленях.– Оплачиваемой компаньонки! – Брат вскочил на ноги. – Ты?! Верити, о чем ты думала? О чем думала мама? И Огюст! Я с ним еще поговорю! – Его глаза горели гневом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59