Мисс Джефрис уехала, и у детей появилась другая гувернантка – скромная молодая девушка родом из Англии, на которую никто из детей не обращал никакого внимания. В том же положении были еще регент из Швейцарии и гувернантка-француженка… Дикие леса окружали огромную усадьбу, где проводили летние месяцы бабушка и дедушка мадемуадель Ган. Только гуляя в лесах или на норовистом коне с казацким седлом девочка чувствовала себя абсолютно счастливой». [20, с.20, 21]
Любимая тетя Блаватской, Надежда Фадеева, писала о ней следующее: «С раннего детства Елена отличалась от обыкновенных детей. Очень живая, невероятно одаренная, полная юмора и отваги, она удивляла всех своим своеволием и решительностью поведения. Было бы большой ошибкой обходиться с ней как с другими обыкновенными детьми. Ее беспокойный и очень нервный темперамент, ее неразумное тяготение к умершим и в то же время страх перед ними, ее страстная любовь и любопытство в отношении всего неизвестного, скрытого, необыкновенного, фантастического и, более всего, ее стремление к независимости и свободе, которое никто и ничто не могло обуздать, – все это, соединенное с необычайно богатым воображением и исключительной чувствительностью, показывало, что ее воспитателям надо применять к ней особые методы воспитания…
Малейшее противоречие вызывало в ней раздражение, доходящее часто до конвульсий. Когда же вблизи не было никого, кто мог бы помешать ей, девочка могла часами, а иногда и днями, спокойно сидеть и что-то сама себе, как полагали люди, шептать и одна, в темном углу, рассказывать об удивительных случаях, сверкающих звездах и других мирах. Ее гувернантки называли это глупыми выдумками. Любое поручение, какое ей давалось, она не выполняла, любой запрет она немедленно переступала. Ее няня серьезно верила, что ребенок одержим всеми семью духами зла и непокорности. Ее гувернантки были в своем роде мученицами. Лишь лаской можно было подействовать на ее необузданный характер.
Уже в детстве окружающие только портили ее характер – льстивым отношением слуг и преданной любовью родных, которые все прощали «бедной сиротке». Позже, в юности, ее своенравный характер открыто восстал против всех общественных правил. К мнению окружающих она не проявляла ни малейшего уважения. Как это было в 10 лет, так и тогда, когда ей стало 15. Она ездила верхом в казацком мужском седле! Ни перед кем она не склонялась, ни общепринятые традиции, ни мнения окружающих не могли ее в чем-нибудь сдержать. Она не поддавалась ничему и никому.
Как это было в детстве, ее симпатии были всегда на стороне людей невысокого положения. Ей всегда нравилось играть больше с детьми своих слуг, чем с детьми, равными ей. В детстве за ней постоянно следили, чтобы она не убегала из дому и не дружила с оборванными уличными мальчишками. Так же и в дальнейшем она была совершенно равнодушной к так называемому «дворянству», к которому она по рождению принадлежала». [20, с. 19, 20]
Была все же одна женщина, которая в известной мере могла совладать с этим ребенком, у которой хватало на это ее огненного Долгоруковского темперамента. Это была ее бабушка по Долгоруковской линии. Полковник Олькотт в своей книге «Страницы старого дневника» описал один случай:
«В детстве ее темперамент не поддавался какому-либо послушанию, так как отец ее после смерти жены всячески баловал дочь, прямо боготворил ее. Когда в 11 лет она оказалась под руководством своей бабушки по материнской линии, то была предупреждена, что такой неограниченной свободы для нее уже не будет.
Однажды раздраженная Елена закатила пощечину своей няне. Когда об этом узнала бабушка, ребенка привели, расспросили и она признала свою вину. Тогда бабушка велела зазвонить в колокол, чтобы собрались все слуги, и сказала своей внучке, что она ударила беспомощного, ниже ее стоящего человека, который не смеет сам себя защитить, что она вела себя недостойно и что она должна просить прощения у няни и поцеловать ее руку. Вначале девочка сильно покраснела и хотела возражать. Но тогда старая дама сказала, что если сейчас же девочка не послушается, то со стыдом будет отослана обратно, и прибавила, что благородный человек не отказывается исправлять ошибку, совершенную им в отношении слуги, особенно такой, которая своим преданным служением заслужила доверие своих господ. Будучи от природы великодушной и всегда внимательно относившейся к стоящим ниже ее людям, девочка залилась слезами, упала перед няней на колени и поцеловала ее руку, прося прощения. Ясно, что после этого случая вся прислуга молилась на нее». [18, т. III, с.9]
В книге «Детские воспоминания, собранные для моих детей» писательница Желиховская (Вера – сестра Елены Петровны) вспоминала:
«Дача, на которой мы жили в Саратове, была старым, громадным зданием с подземными галереями, давно покинутыми ходами, башнями и укромными уголками. Это был скорее полуразрушенный средневековый замок, чем дом постройки прошлого века. Нам было разрешено в сопровождении слуг обследовать эти старые «катакомбы». Мы в них нашли больше битого бутылочного стекла, чем костей, и больше паучьих сетей, чем железных цепей, но в каждой тени, отраженной на стене, нашему воображению чудились какие-то духи.
Однако Елена не ограничилась одним-двумя посещениями, оказалось, что это страшное место она сделала своим убежищем, где укрывалась от учебных занятий. Много времени прошло, пока это убежище не было обнаружено. Каждый раз, когда Елена исчезала, на поиски ее посылали большую группу прислуги во главе с тем или иным «жандармом», человеком, который не побоялся бы выловить ее силой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117