– Скажу тебе честно, Джек, люблю я выпить. Когда ухожу в запой, то звоню сюда и прошу забронировать мне место. Попадаю сюда два-три раза в год.
– Господи!
– Не кривись, ты сначала попробуй. Там, в мире, как в аду, и приятно знать, что существует этот рай.
Я невольно содрогнулся. Он взглянул на меня. Я сказал:
– И удалиться от мира.
– Здесь тебе вкатят либриум, приведут в норму.
Мимо прошел человек, наткнулся на меня, выпрямился и, шатаясь, пошел к двери. Билл ухмыльнулся.
– Это местная достопримечательность.
– В смысле?
– Этот парень. Посмотри, видишь, он шатается, как будто набрался. Раскачивается под свою внутреннюю музыку, весь день так. Господи, до чего же мне здесь нравится!
Я уже немного уставал от Билла. Эти его восторги утомляли. Он спросил:
– Вопросы есть?
– Гмм…
– Я в твоем распоряжении. Здесь нет ничего такого, о чем бы я не знал… И где тут что, могу показать. – И, к моему ужасу, он подмигнул, черт бы его побрал.
Если и доживу до ста лет, что очень сомнительно, то все равно не забуду этого подмигивания. Это что-то ужасное. Стараясь не показать, что я чувствую, сказал:
– Есть у меня один вопрос.
– Что угодно, готов служить.
– Где тут библиотека?
Вопрос его явно поразил. Он минуту размышлял, потом ответил:
– Ты шутишь…
– Послушай, Берт…
– Билл!
– Не важно. Я понимаю, что ты знаешь меня целых десять минут, но спроси себя, серьезно спроси: я похож на шутника?
– Нет.
– Итак… где библиотека?
Он смешался, хотел дать достойный ответ.
– На читателя ты не похож.
Пришла моя очередь рассмеяться. Если вы в дурдоме не рассмеетесь хотя бы один раз, значит, надо усилить дозу лекарств.
– Как, по-твоему, должен выглядеть читатель? – спросил я.
– Черт, откуда мне знать, такой серьезный козел…
– Билл, слушай, Билл, поверь мне на слово, я очень серьезный парень.
Он все еще никак не сдавался. Неудивительно, что из жителей центральной полосы получаются хорошие фермеры. Он затарахтел:
– Но ты же алкаш, сам признался. Откуда у тебя время читать?
– Между запоями. Когда назюзюкаюсь, я читаю.
– Никогда о таком не слышал. Между попойками я лежу в постели и… умираю.
– Я всегда любил читать. Я многое уже потерял, но за чтение еще держусь.
Он снова закурил и пробормотал:
– Тут не любят, когда читают.
– Господи, да мне на это плевать. Билл, так где библиотека?
– На втором этаже. Ты не сможешь пойти сейчас – после обеда ТТ.
– Что такое «TT»?
– Трудовая терапия. Корзинки делаем.
Только этого мне не хватало. Корзинки делать.
Появились медсестры с подносами лекарств. Я получил свой либриум и сказал Биллу:
– Увидимся позже.
– Но сейчас трудовая терапия!
В моем голосе зазвучал металл.
– Моя терапия – книги.
Я слышал, как Билл пробормотал:
– Первый раз вижу такого странного алкаша.
Книги и все что западнее
Книги в моей жизни были всегда. В моей переменчивой судьбе это единственное, что неизменно. Даже Саттон, ближайший друг, однажды воскликнул: «Что это ты все читаешь, парень, еж твою мышь? Ты же был полицейским, черт побери!»
Вот вам ирландская логика в ее лучшем проявлении.
Я тогда сказал ему то, что потом много раз повторял:
– Чтение приводит меня в восторг.
Он ответил со свойственной ему наглой самоуверенностью:
– Чепуха на постном масле.
Как я уже упоминал, мой отец работал на железной дороге. Он обожал книги про ковбоев. В его кармане всегда лежала потрепанная книжка Зейна Грея. Он начал давать их мне.
Мать говорила: «Ты сделаешь из него хлюпика».
Когда она не слышала, он шептал: «Не обращай внимания на мать. Она хочет, как лучше. Но ты продолжай читать». – «Почему, пап?» – Не то чтобы я собирался бросить читать, я уже крепко увяз. «Книги дадут тебе возможность выбирать». – «Что выбирать?»
В его глазах появлялась мечтательность: «Свободу, сынок!»
???
Когда мне исполнилось десять лет, он подарил мне библиотечный абонемент. Мать – клюшку. Потом она часто пользовалась ею, чтобы выбить из меня дурь. Вообще-то я играл в ирландский хоккей с мячом. Иначе взяли бы меня в полицию? Нигде так не ценят хороших хоккеистов.
Абонемент дал мне путевку в жизнь. В те далекие дни библиотека находилась в здании суда. Суд внизу, книги наверху. Каждый раз, когда я ходил в библиотеку, я с открытым ртом в восторге таращился на полицейских. Две нити в моей судьбе переплелись.
Одно буквально привело к другому. И я так и не смог избавиться от этого влияния, как бы не складывалась моя жизнь.
Начал я с Роберта Луиса Стивенсона и Ричмала Кромптона. Уверен, что так и читал бы все без разбору хаотично и постепенно это мне надоело бы, если бы не старший библиотекарь Томми Кеннеди. Высокий, худой, не от мира сего. В мои первые визиты в библиотеку он смотрел на выбранные мною книги, хмыкал и записывал их в формуляр.
В один из самых мокрых и темных вторников он подошел ко мне.
– Думается, нам стоит организовать твое чтение.
– Зачем?
– Хочешь, чтобы книги тебе надоели?
– Нет.
Он посоветовал мне почитать Диккенса. Без особых эмоций, осторожно начал знакомить меня с классикой. Каждый раз делал это тактично, так, что мне казалось, будто я сам выбирал эти книги.
Позже, в подростковом возрасте, когда все менялось, он познакомил меня с детективами. И я продолжал читать.
Еще он откладывал книги и потом давал мне целую стопку, где были:
поэзия
философия
и главная приманка –
американские детективы.
Я превратился в библиофила в истинном смысле этого слова. Я не просто любил читать – я обожал книги. Я наслаждался их запахом, переплетом, печатью и ощущением тяжести тома в руке.
Отец сделал мне большую книжную полку, и я стал расставлять книги по алфавиту и жанру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43