Длинная, обсаженная деревьями дорожка привела нас к главному дому. Вблизи еще больше всяких прибамбасов. Саттон предупредил:
– Говорить буду я.
– Надо же, какая новость.
Он нажал на кнопку звонка. Я заметил видеокамеры над порталом. Открыла дверь молоденькая женщина в форме горничной. Она спросила:
– Que?
Саттон одарил ее своей самой очаровательной улыбкой, совершенно демонической, и сказал:
– Buenos clias, senorita, я Senor Саттон, el artist.
Она нервно хихикнула и жестом предложила нам войти. Я взглянул на Саттона и спросил:
– Ты говоришь по-испански?
– Я уметь говорить.
Она провела нас в роскошный кабинет.
– Momento, рог favor.
Все стены были увешаны картинами. Саттон внимательно оглядел их и пришел к выводу:
– Тут есть хорошие вещи.
Голос произнес:
– Рад, что вам нравится.
Мы повернулись.
В дверях стоял Плантер. Не знаю, чего я ждал, но, учитывая дом, бизнес и репутацию, я представлял его крупным. Так вот, крупным он не был. Пять футов пять дюймов от силы, совершенно лысый и весь в морщинах. Глаза темные, в них ничего не разглядишь. Одет в свитер с эмблемой клуба игроков в поло и потрепанные брюки. Знаете, вполне вероятно, что на улицу он ходит в изношенной до дыр куртке. Руки никто никому не подал. Атмосфера бы этого не выдержала.
Саттон сказал:
– Я Саттон, а это мой помощник Джек.
Плантер кивнул и спросил:
– Чего-нибудь прохладительного?
Он хлопнул в ладоши, и вернулась горничная. Саттон попросил:
– Dos cervezas.
Мы молча стояли, пока она не вернулась и не принесла на подносе две бутылки пива. Саттон забрал обе и заявил:
– Джек не участвует. Я ему не за это плачу.
Плантер коротко улыбнулся и пригласил нас садиться. Сам он направился к кожаному креслу. Я проверил, достает ли он ногами до пола. Саттон сел напротив, я остался стоять.
Плантер сказал:
– Я – ваш поклонник. И с удовольствием купил бы что-нибудь из ваших работ.
Саттон допил одну бутылку, рыгнул и спросил:
– Как насчет портрета?
– Вы пишите портреты?
– Пока нет, но еще несколько бутылок пива, и я напишу Тимбукту.
Плантера не задевали манеры Саттона. Напротив, казалось, они его забавляют.
– Не сомневаюсь, – сказал он. – Но я предпочитаю пейзаж.
Я спросил:
– Как насчет воды?
Он удивился, повернулся ко мне.
– Простите?
– Воды, Бартоломео, вы не возражаете, если я стану вас так называть? Как насчет пирса Ниммо? Вам это ни о чем не напоминает?
Он встал.
– Прошу вас немедленно уйти.
Саттон заметил:
– А я бы еще дернул пивка.
– Мне позвать охрану?
– Нет, – сказал я. – Найдем выход сами. Но мы еще поговорим – насчет Ниммо.
???
Я тоскую по многим вещам, но больше всего – по самому себе.
Выйдя из дома Плантера, я сказал Саттону:
– Дай мне ключи от машины.
– Я сам поведу.
– А если этот козел позвонит в полицию?
Я никогда не умел как следует водить машину. С забинтованной левой рукой это вообще было опасно. Все я равно лучше, чем Саттон в подпитии. Я несколько раз со скрипом переключил передачу, и Саттон взорвался:
– Ты сожжешь сцепление.
– Ты же сказал, что взял машину взаймы.
– Но не для того, чтобы отправить ее на свалку.
Я ехал медленно, стараясь не обращать внимание на негодование других водителей.
Саттон сказал:
– Ты все испортил.
– Не понял.
– С Плантером! Я думал, мы договорились, что ты будешь помалкивать.
– Я что, плохо изображал твоего помощника?
– Я хотел с ним поиграть, поморочить ему голову.
– Мы и так поморочили ему голову, только немного раньше. Вот и все.
– Что теперь?
– Давай подождем и посмотрим.
– Такой у тебя план?
– Я не говорю, что он хороший, но другого-то нет.
Наконец мы добрались до Голуэя. Саттон к тому времени задремал. Я разбудил его, он вздрогнул и возмутился:
– Какого черта!
– Остынь, мы уже в городе.
– Джек, знаешь, какой тяжелый сон я видел… Тоуб Хоппер гордился бы таким сном. У меня во рту будто кошки нассали.
– Может, зайдешь примешь душ?
– Не-а, я спать хочу.
Я вылез и Подождал. Саттон встряхнулся и спросил:
– Джек, тебе никогда не приходила в голову идея заложить меня?
– Что?
– Потому что эта идея мне не понравится. Мы ведь с тобой близкие люди.
– Кому я могу тебя заложить?
– Полиции. Знаешь, как говорят… Легавым был, легавым и остался. Вдруг тебе захочется выслужиться перед старыми приятелями.
– С ума сошел?!
– Знаешь, а ведь постепенно ты становишься гражданином. Видит Бог, хоть раньше ты был пьянью, но по крайней мере был предсказуем.
– Поезжай проспись.
– А ты, Джек, разберись что к чему. – Он включил передачу и со скрежетом укатил.
Я пришел домой, попытался снова сообразить себе завтрак. Но делал это без души. Решил удовольствоваться кофе и уселся с кружкой в кресло. Задумался над тем, что он сказал, и понял, что не уверен, что в его обвинениях нет ни доли правды. Глоток виски – и прости-пррщай мой праведный путь. И все остальное тоже.
Я вспомнил Плантера и никак не мог сообразить, как мне доказать, что он виноват в смерти Сары. Еще мне следовало позаботиться о жилье. Если я стану бездомным, то буду хотя бы бородатым бездомным.
???
Следующие несколько дней Саттон не давал о себе знать. Проверил в «Скеффе», но безуспешно. Пошел к «Грогану», и Шон налил мне настоящего кофе.
Я спросил:
– Как? Сегодня без печенья?
– Тебе уже не нужно подкрепление.
– Шон.
– Что?
– Сколько ты меня знаешь?
– Вечность.
– Правильно. И ты видел меня в разных состояниях.
– Это точно.
– Значит, учитывая все, ты знаешь меня лучше, чем кто-нибудь другой.
– И это правда.
– Как ты считаешь, я могу заложить друга?
Если он и удивился, то ничем это не показал. Похоже, глубоко задумался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43