– Чего?
– Два старика, которые всегда сидели у бара.
– Я их прогнал. Мешают тут…
– Вы сын Шона?
Он внимательно присмотрелся ко мне, почти враждебно.
– А вы кто?
– Я – друг Шона. Джек Тейлор. – Протянул ему руку, но он сделал вид, что не заметил.
Спросил:
– Вы были на похоронах?
– Я… гм… у меня не получилось.
– Какой же вы тогда друг?!
Что верно, то верно.
Он зашел за стойку, начал там с чем-то возиться.
Я спросил:
– Выпить у вас можно?
– Слушайте, я считаю, что это неподходящее для вас место.
Я остался стоять, и он поинтересовался:
– Что-нибудь еще?
– Теперь я понимаю, почему Шон никогда о тебе не упоминал.
Он ухмыльнулся, а я добавил:
– Наверное, всю жизнь тебя стыдился.
Я вышел, ощущая одновременно и гнев, и печаль. Опасная смесь. Хотелось вернуться и дать самодовольному подонку по морде. Рядом остановились два американца, посмотрели на пивную и спросили:
– Это что, настоящая ирландская пивная?
– Нет, это подделка. Идите в «Караван», вот там – настоящее заведение.
В магазине, где торговали без лицензии, я основательно отоварился. Продавец спросил:
– Вечеринка?
– Вроде того.
Когда я добрался до гостиницы, груз уже оттянул мне руки. Чтобы наказать себя, я поднялся по лестнице пешком. Открыл дверь в комнату, решив: по две секунды на порцию.
Работал телевизор. Я вошел и увидел, что в кресле сидит, забросив ноги на кровать, Саттон. Я чуть не выронил бутылки.
Он сказал:
– Какое же дерьмо они показывают по утрам! – И щелкнул кнопкой.
Я попытался собраться и спросил:
– Как ты сюда попал?
– Джанет впустила. Я ей сказал, что мы братья. Ты знаешь, что у них здесь бывают танцы?
Я обошел кресло, и он увидел пакеты:
– Что там у тебя, приятель?
– Откуда ты узнал, что я здесь?
– Следил за тобой. Хотел убедиться, что ты снова не слетел с катушек.
– Следил за мной! Да кто ты такой, мать твою?!
Он встал, поднял руки, шутливо защищаясь.
– А, ты опять с нами!
– Как будто ты не знал, как будто случайно «забыл» тот джин в моей квартире.
И вдруг я увидел себя со стороны. Несчастный нытик. Как будто Саттон во всем виноват. Кинул ему банку пива.
– Кончай за мной ходить, договорились?
– Будет сделано.
Мы молча выпили. Потом он сказал:
– Я был на похоронах.
– Не то что я…
– Мне нравился старый негодяй. Он был веселым маленьким пердуном.
– Его сын теперь заправляет в пивной.
– Ну да? И какой он?
– Выставил меня оттуда.
Саттон громко расхохотался, а я сказал:
– Большое спасибо.
Бутылка шотландского виски не долго оставалась закрытой.
Саттон сказал:
– Плантер снова это сделал.
– Может, не он? Вдруг это и в самом деле самоубийство?
– Да будет тебе, Джек. Ты сам не веришь тому, что говоришь. После того как мы его прижали, он взял и убил еще одну девушку. Нам назло.
– Мы ничего не можем доказать.
– Значит, ты разрешишь ему улизнуть?
– А что я могу?
– Пристрелить его.
Я посмотрел Саттону в лицо. Не похоже, чтобы он шутил.
???
На следующее утро я был в скверном состоянии, но соображал, что к чему. Накануне лег в постель днем и, что удивительно, так там и остался. У меня все болело, но пока еще терпеть было можно. Я согнулся над кружкой кофе и что-то бормотал. Раздался стук в дверь. Джанет. Она сказала:
– Ой, простите, я попозже зайду.
– Подождите минут десять, и я выметусь отсюда.
Она осталась стоять в дверях, и я рявкнул:
– Что-нибудь еще?
– Ваш брат. Надеюсь, я правильно сделала?
– Все нормально.
– Он очень милый, обещал подарить мне картину.
– Да, он это может.
– Ладно, не буду вам мешать.
???
Я посчитал свой выигрыш. Разложил деньги на кровати и любовался ими. Затем достал конверты. В один отложил часть для парня, который назвал мне лошадь. В другой – для Пэдрига, старого пьяницы. Еще один конверт – для Кэти В., подарок на свадьбу. Вот и все.
Пора навестить Шона. Можно было доехать до кладбища на автобусе, но я решил пройтись, проветриться. Это длинная прогулка. От Эйр-сквер к Вудки, затем по Дайк-роуд к мосту. И оттуда уже до кладбища рукой подать. Я помню старые ворота кладбища. Теперь их нет. Фотография этих ворот, которую сделала Энн Кеннеди, висит в пивной «У Кении» и под ней – строчки из Джойса.
Ноги мои болели в унисон с головой. Я не собирался заходить к отцу. По правде говоря, мне было стыдно. Не хотелось появляться у него после того, что я натворил за последние недели.
Быстро нашел могилу Шона. Она была засыпана яркими цветами. Временный крест – как прощальная песнь. Будь на мне кепка, я бы ее снял.
Перекрестился. Некоторые привычки всплывают иногда совершенно неожиданно, сами собой.
– Шон, мне ужасно тебя не хватает. Я тебя не стою. Я снова пью, ты наверняка очень разозлился бы. Прости, мой бедный друг, что я оказался таким неудачником. Теперь даже нет пивной, куда я мог бы пойти. Я часто буду навещать тебя. А твой сын – засранец.
Я заплакал бы, если бы мог. Уходя, взглянул в сторону могилы отца. Около нее на коленях стояла женщина. На одно восхитительное мгновение я подумал, что это Энн. Испытал приступ радости.
Но это была моя мать. Склонив голову, читала молитву. Я кашлянул. Она подняла глаза.
– Джек?!
Я протянул руку, чтобы помочь ей подняться. Отметил, какая она стала хрупкая. Суставы на пальцах распухли от артрита. Конечно, она, как всегда, была в черном. Я сказал:
– Не знал, что ты здесь бываешь.
– Ты очень многого не знаешь, Джек.
– Не сомневаюсь.
Она взглянула на могилу и сказала:
– Давай пойдем куда-нибудь выпьем чаю?
– Гм…
– Я заплачу. Возьмем такси… Можно пойти в кондитерскую. У них дивные плюшки.
Я покачал головой. Она добавила:
– Я принесла букет на могилу Шона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43