Я большой друг того твоего старика.
– Вернись назад по коридору. Вкати свой агрегат в палату и предложи тому человеку чашку чая… и одно из этих заплесневелых печений.
Он поднялся на цыпочки и спросил:
– Ну… этот пьяница… какое тебе дело… кто он тебе? Таким, как он, вовсе не чай нужен.
Он замолчал, и я уперся взглядом в его глаза. Пусть он увидит там то, в чем я сам не хотел бы признаться. Он повернул столик и предложил Пэдригу чай и два печенья. Я даже сам выпил чашку, от второй отказался.
Немного погодя Пэдриг заметил:
– Я не попаду на площадь к скачкам.
– Кто знает?…
– Нет. Мне хотелось бы поносить эти носки. Можешь надеть их на меня? Я закоченел.
Он действительно закоченел.
Носки были красные и теплые. На них было написано спереди: «Безразмерные».
Я откинул одеяло и ужаснулся, увидев его ноги. Хороший писатель назвал бы их
скрюченными
перекрученными
исцарапанными
и – ох! –
таким старыми.
Безразмерные носки оказались ему очень велики. Он смотрел, как я их надеваю.
Я спросил:
– Ну как?
– Здорово. Я уже лучше себя чувствую. У меня когда-то были такие носки… Или я это придумал, что были? У тебя редкий дар, друг мой.
– В самом деле?
– Ты никогда не лезешь в чужие дела.
– Спасибо.
Не слишком хорошая рекомендация для человека, считающего себя сыщиком. Надо было уходить. Я пообещал:
– Принесу тебе каплю спиртного.
Он тепло улыбнулся и сказал:
– Любого спиртного. – Потом свесился с кровати, порылся в тумбочке, достал оттуда несколько помятых листов бумаги. – Прочти это, друг мой, только не сейчас. Ты сам догадаешься, когда наступит время.
– Как таинственно.
– Куда же мы без тайн?
???
Вопрос: Что вы знаете о деньгах?
Юноша: Не слишком много.
Ответ: Нужно уметь правильно вести счет.
Билл Джеймс. «Евангелие»
Стоило мне выйти из больницы, как на меня навалилась черная тоска. Облако депрессии, умоляющее: «Прекрати это немедленно».
Совсем недавно это было возможно, первая же пивнушка была прямо напротив больницы. Разумеется, исчезла. Теперь там гостиница «Речная». На всякий случай зашел. А вдруг… Никаких признаков реки.
Молодая женщина за баром, табличка на груди гласит:
ШОНА.
Господи Боже мой, Пресвятая Богородица!
Она улыбнулась мне, продемонстрировав многочисленные коронки. Я ее сразу возненавидел, но заказал:
– Виски с водой.
Решил, что тут уж она ничего не сможет напутать. Она и не напутала.
Правда, добавила лед. Хуже того, осталась стоять около меня.
Я спросил:
– Тебе что, делать нечего?
Сел за столик у окна и вспомнил, что я забыл отдать Пэдригу его деньги. Вдоль столиков двигалась женщина средних лет, раздавая листовки. Быстро положила одну на мой стол, избегая встречаться со мной глазами. Наверняка Шона ее просветила. Я прочитал:
До сих пор они и их потомки
бунтовали против меня.
Сыновья агрессивны и упрямы…
Достаточно.
Тут я увидел телефон в углу и едва подавил дикое желание позвонить Энн. Сжал зубами кусочек льда и дождался, пока желание не ослабнет. В голове сложилась мантра, что-то вроде:
У меня есть деньги, много денег.
Пока они у меня есть, я в игре.
Не важно, что я не знаю, что это за игра.
Наличные твердят, что я в игре.
Я повторял эти слова снова и снова, пока лед в стакане на растаял.
Вечером я пришел в больницу к Пэдригу, захватив бутылку виски «Джек Дэниельс». Его постель была пуста. Я остановил проходившую мимо медсестру.
– Он ушел?
– Боюсь, что так. В половине пятого утра, во сне.
– Что?
– Он не мучился.
– Вы хотите сказать, что он умер?
– Увы, умер… А вы родственник?
Я попытался сосредоточиться и спросил:
– Что теперь с ним будет?
Она объяснила, что, если никто «не затребует тело», похороны организует управление здравоохранения.
Я спросил:
– В могилу для неимущих?
– Ну, мы теперь это так не называем. На кладбище выделены специальные места.
– Я заберу его тело.
Как в тумане я заполнил все формы и требования. Даже позвонил в похоронное бюро, где мне пообещали обо всем позаботиться. Я спросил:
– Наличные берете?
– Берем.
Я смутно помню панихиду и похороны Пэдрига. Я присутствовал на этих церемониях, но был пьян в стельку. Конечно же, никто не пришел его проводить. Представление устраивалось исключительно для меня.
Вот еще что. Его похоронили рядом с Шоном. Я и сам лучше не придумал бы. Кажется, в какой-то момент появлялся Саттон, но, может быть, я выдаю желаемое за действительное.
Энн не было точно.
Когда все закончилось, я извинился перед миссис Бейли, что не смог выпить с ней на сон грядущий. Она как-то странно на меня взглянула и сказала:
– Но мы с вами выпили.
Полный провал. Я постарался сделать вид, что что-то помню.
– Только толку от меня было мало.
– Что вы, от вас было очень много толку!
– Да?
– Ну разумеется. После вашей страстной мольбы я твердо решила не продавать.
Некоторые тайны пусть лучше тайнами и остаются. У Пэдрига было на это право. Наконец я собрался просмотреть те бумаги, что он мне дал.
Вот что там было написано:
Ирландский пьяница предчувствует свою смерть
(с извинениями перед У.Б.)
Вините в этом интуицию,
к которой я не прислушался,
но, разумеется, я твердо знал,
что мне долго не выдержать
жизни на улице.
Я так давно
перестал надеяться,
что еще долго проживу
от одной рюмки сверхотчаяния
до другой,
от одной ночлежки до другой,
пока не увижу катафалк
и пьяницу
с руками, сложенными на сердце.
Я знал,
что он снял бы
медленно,
очень медленно
шапку,
если бы она у него была.
Кортеж проходит мимо… мимо…
Он прижимает свою руку…
И этот момент проходит,
оставляя позади
былые ожидания,
руку, протянутую к примирению,
которое… так и не произошло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43