Он вскочил на ноги.
– Тогда двинули.
У дома стояла опять желтая машина. Он объяснил:
– Привыкаешь к цвету…
Через полчаса я спросил:
– Клифден?… Ты отвез его в Клифден?
– Я же тебе говорил, что купил там склад. Огромный. Я еще предлагал тебе пойти в долю.
– Значит… ты похитил этого урода? – В глубине души я надеялся, что это дурная шутка, но проверить следовало, поэтому спросил: – Что ты собираешься с ним делать?
– Написать его портрет. Он нанял меня, забыл?
Когда мы прибыли в Клифден, шел дождь. Примерно в половине пути по Скай-роуд он остановился, свернул в сторону и сказал:
– Теперь вверх.
Я взглянул, но никакого дома не увидел. Он сказал:
– В этом вся и прелесть, что его с дороги не видно.
Пока мы лезли наверх, промокли насквозь, я два раза поскользнулся и упал в грязь. Поднялись на холм и увидели строение. Саттон заверил:
– Он будет рад посетителям.
Здание было выкрашено в паскудный зеленый цвет и совсем сливалось с местностью. Все окна плотно закрыты. Саттон вытащил ключ, открыл дверь и крикнул:
– Я дома, дорогуша! – Вошел и вдруг завопил: – А, мать твою!
Я прошел мимо него. В полутьме разглядел кровать. Над ней висел человек. Саттон зажег свет. Плантер болтался на веревке, привязанной к перекладине, закутанный в простыню. Нога прикована наручниками к кровати. Я взглянул ему в лицо и все понял: Господи, он очень мучился.
Рядом с кроватью стоял мольберт с приготовленным холстом.
Саттон заметил:
– Этот гад выбрал легкий путь.
Я снова взглянул на Плантера и сказал:
– Ты называешь это легким… Господи! Саттон двинулся к буфету, достал бутылку виски, предложил:
– Хочешь?
Я помотал головой. Он отпил большой глоток и крякнул.
– Фу… помогает.
Я подошел к нему и спросил:
– Ты его убил?
Виски уже растеклось у него в крови, и в глазах появился дикий блеск. Он ответил:
– Ты чего, рехнулся, мать твою? За кого ты меня принимаешь?
На этот вопрос я не ответил. Он выпил еще, и я спросил:
– Что теперь?
– Давай сбросим его с пирса Ниммо, установим справедливость – как в стихах.
– Ну уж нет.
– Тогда придется хоронить урода.
Именно это мы и сделали: закопали его за домом. Дождь лил как из ведра, так что копать пришлось около двух часов. Наконец все было сделано, и я спросил:
– Надо сказать какие-то слова над ним?
– Ну да, что-нибудь художественное, про то, как он любил картины.
– Есть предложения?
– Повесившийся в Клифдене.
В Голуэй мы вернулись около шести вечера. Я промок, весь перепачкался и дико устал. Когда Саттон припарковал машину, он сказал:
– Не мучайся. Знаешь, он ведь признался.
– Зачем он их топил?
– Чтобы позабавиться.
– Господи милосердный!
Казалось, он что-то прикидывает, и я спросил:
– Что?
– Он рассказал мне про девушек. Я имею в виду, он хотел рассказать. Но…
– Что «но»?
– Он сказал, что эта девушка, Хендер-сон… ну ты знаешь… Сара…
– Что Сара?
– Ее он не убивал. Она покончила жизнь самоубийством.
– Лживый ублюдок.
– Зачем ему врать? Он ведь признался про остальных.
Я уже вылезал из машины. Сказал:
– Знаешь, я не скоро захочу тебя видеть.
– Понял.
Шины чуть не загорелись, так он рванул с места.
???
Когда пыль садится, вам остается только пыль.
Поиски Плантера еще какое-то время обсуждались на первых полосах газет. Через несколько недель интерес пропал, и о нем забыли, как о Шергаре, лорде Лукане и других.
Кэти Б. проводила медовый месяц в Керри. Про Энн я ничего не слышал.
Я не пил.
Саттон один раз позвонил. Просто так, взял и позвонил.
– Джек… Эй, приятель, как делишки?
– Хорошо.
– Ничего, что я звоню, а? В смысле, мы вроде повздорили… да?
– Можно и так сказать.
– Я слышал, ты все еще в завязке.
– Ты правильно слышал.
– Если захочешь сорваться с цепи, ты знаешь, кому позвонить.
– Конечно.
– Так как, Джек, хочешь знать, чем я занимаюсь? Если хочешь, скажи.
Можете усмехнуться так, чтобы это было слышно? Мне удалось.
Он сказал:
– Парень, я пишу картины, вот чем я занимаюсь.
– Прекрасно.
– Ладно, Джек, не пропадай.
Щелчок.
???

РЕЗУЛЬТАТЫ ВСКРЫТИЯ
Тело белого мужчины
Слегка за пятьдесят
Татуировка на правом плече:
фигура ангела
Упитанный
Вес: 180 фунтов
Рост: 6 футов 2 дюйма
Причина смерти: тоска
Я подумал, что именно так и будет. Я прямо видел свое дряблое белое тело на металлическом столе.
Даже слышал сухой, равнодушный голос патологоанатома.
Вот какие мысли приходили мне в голову.
Пора уходить.
???
У меня еще оставалось порядочно денег. Пошел в бюро путешествий. Женщина средних лет, на груди которой висела бирка с именем – Джоан, – сказала:
– Я вас знаю.
– В самом деле?
– Вы; ухаживали за Энн Хендерсон.
– Вот именно, ухаживал, в прошедшем времени.
Она поцокала языком. Странный звук. И сказала:
– Эх вы!.. Она замечательная девушка.
– Слушайте, давайте поговорим о путешествиях?
Ей это не понравилось.
– Извините. Чем могу помочь?
– Билет в Лондон.
– На какое число?
– Дней через десять.
– Обратный билет будет стоить… сейчас посмотрю.
– Джоан… послушайте… Мне билет только туда.
Она резко подняла голову.
– Вы не собираетесь возвращаться?
Я сухо ей улыбнулся.
– Как знаете, – сказала она.
Через несколько минут билет был готов.
Я спросил:
– Наличные принимаете?
Она принимала, правда, неохотно.
Уходя, я сказал:
– Я буду по вас скучать, Джоан.
Когда я переходил через площадь, мне показалось, что у фонтана стоит Пэдрига. Я увидел его отчетливо. Подумал: «Это у меня от трезвости крыша поехала?»
Пошел к «Нестору». Часовой оказался на месте, причем был словоохотлив.
– Я читал про тебя в газетах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43