**********************
На восточном крае пирса видели крыс величиной с домашнюю кошку. Их так и не… окрестили.
Примерно в семь вечера небеса разверзлись и дождь обрушился на город. Сильный и беспощадный. Я лежал на кровати и слушал. Старался ни о чем не думать.
В одиннадцать спустился в бар, где меня ждала миссис Вейли. Я пришел в костюме. Она тоже вырядилась. Сказала:
– Мы как два голубка.
Уверен, это был хороший вечер. Только я ничего не помню. Мой мозг превратился в кусок льда, так что миссис Вейли говорила за двоих.
– Вы не пьете крепкие напитки?
– Временно.
Она не стала расспрашивать. Я поглядывал на часы над баром. Когда стрелки показывали два часа ночи, миссис Вейли сказала:
– Пора и расходиться. – Ее прощальные слова были: – Если вам понадобится друг…
Ее объятие меня растрогало, но не слишком.
Я вернулся в свою комнату и выглянул в окно. Пожалуй, дождь стал еще сильнее. Я взял сумку и сунул туда джин. Затем надел свою шинель, которую я так и не вернул. Затем позвонил Саттону и услышал:
– Алё.
– Саттон, это Джек. Ты сказал, что почти не спишь.
– Точно.
– Мне надо тебя увидеть.
– Ладно, давай завтра.
– Сейчас! Я купил бутылку джина.
– А, вот это разговор. Где встречаемся?
– На пирсе Ниммо.
– Ты что, там же настоящая буря.
– Это очень красиво. Черт, ты же художник, неужели тебя нужно уговаривать?
– Ладно, буду.
На улицах ни души. Когда я добрался до Кладды, ветер дул так сильно, что норовил перебросить меня через парапет. Я видел, как лебеди жались поближе к лодкам.
Добравшись до пирса, я прижался к стене, глядя на темный залив. Он отличался суровой красотой. У футбольного поля мелькнули фары машины, стали приближаться к пирсу. Подъехав поближе, осветили меня. Я махнул рукой. Двигатель замолк, и Саттон открыл дверцу. На нем были лишь футболка и джинсы. Он крикнул:
– Мне нравится!
Борясь с ветром, подошел ко мне и сказал:
– Ты, псих ненормальный, это была классная мысль. Где выпивка?
Я открыл молнию на сумке и вытащил бутылку джина.
Он обрадовался:
– «Дженевер»… Здорово.
Он отпил большой глоток, и я сказал:
– Помнишь, как мы ходили с тобой на танцы?
Он опустил бутылку.
– Ну…
– За нами ехала машина, и я спросил тебя, на чьей они стороне.
– Смутно припоминаю…
– Ты тогда сказал, что они на плохой стороне, а я спросил, что это за сторона.
Он кивнул, и я продолжил:
– Ты тогда сказал, что это такая сторона, когда тебя преследуют в четыре утра.
Он хохотнул, дыхнув джином. Я сказал:
– Сейчас около четырех, и ты – плохая сторона.
– Что?
– Ты убил Шона. Наклейка на номерном знаке, ее заметили.
Он поставил бутылку, подумал.
– Я сделал это для нас.
– Для нас?
Он заговорил быстрее:
– Однажды поздно, у Шона, я разозлился, пытался заставить его прибавить мне зарплату. Сказал ему, что мы убили Форда.
– И ты решил, что Шон на нас донесет?
– Не сразу… Но он меня ненавидел. Этот урод снял мои картины. Рано или поздно, но он позвонил бы.
Я сказал:
– Саттон! – И врезал ему коленом по яйцам. Схватил его за футболку и потащил к краю.
Он завизжал:
– Джек… Господи… Я же не умею плавать!
Я немного подождал, борясь с ветром, потом сказал:
– Я это знаю. – И спихнул его.
Взял каменную бутылку и понюхал. Меня пробрало аж до кончиков пальцев на ногах.
Я откинул руку и зашвырнул бутылку подальше. Если и раздался всплеск, я его не слышал.
Я поплотнее застегнул пальто и вспомнил, как в пабе «Ньюри» Саттон вырвал у меня «Гончую небес» и сказал: «Фрэнсис Томпсон умер с криком: "Вот так умирают алкаши!"»
Я не могу это подтвердить. Ветер выл слишком громко.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43