Я сказал:
– Вас не удивляет, что три девушки, которые умерли, работали здесь?
Он хлопнул себя по коленке.
– Вы представляете себе, сколько сотен служащих проходит через эти двери? Было бы странно, если бы они все оказались бессмертными.
– Вы знали эту девушку?
Похоже, я не понимал, что значит «сардонический», пока не услышал его смех.
– Сильно в этом сомневаюсь, – ответил он.
– Вы не могли бы сказать точнее? Сделайте одолжение ее матери.
Он соскочил со стола, нажал на кнопку интеркома и сказал:
– Мисс Ли, принесите мне досье Сары Хендерсон, – и сел, весь из себя спокойный и расслабленный.
Я заметил:
– Впечатляет.
– Что, интерком?
– Нет, как вы уверенно, ни разу не запнувшись, выдали имя девушки.
– Именно поэтому я здесь и сижу в костюме ценой в три штуки, а на вас… как бы это сказать… воспоминания о позапрошлом годе.
Появилась секретарша с тоненькой папкой. Форд потянулся за очками: естественно, это было пенсне. Издал несколько звуков, что-то вроде
гммм…
хмм…
а…
Затем закрыл папку и заявил:
– Девица была прогульщицей.
– Кем?
– Не любила работать. Нам пришлось с ней расстаться.
– И все?
– Все. Увы, она, как бы это сказать, – брак. Никакого будущего.
Я встал.
– Вот тут вы правы. У нее точно нет никакого будущего.
???
…Самоуверенно считал, что границы отчаяния полностью исследованы.
Саттон теперь жил в «Скеффе». Как и все другие здания в Голуэйе, оно было недавно перестроено. Любое освободившееся место в городе тут же занимали под «роскошные апартаменты».
Саттона я нашел в баре наедине с кружкой «Гиннеса». Меня это воодушевило.
– Привет, – поздоровался я.
Он не ответил, мельком взглянул на мои слегка подживающие раны и кивнул. Я сел на стул рядом и жестом попросил бармена принести мне пива.
– Помнишь Кору?
Отрицательное мотание головой и:
– Забыл, что я не местный?
Прибыло пиво, я собрался расплатиться, но Саттон остановил меня, сказав бармену:
– Запиши на мой счет.
– У тебя есть счет?
– Полагается художнику… Вернее, художнику-погорельцу.
Я подумал, что лучше выложить все сразу.
– Нападение на меня, твой пожар – я не думал, что они связаны. Или вообще с чем-то связаны.
– А теперь?
– Считаю, что все это сделано умышленно. Мне… очень жаль.
– Мне тоже.
Мы помолчали, потом он попросил:
– Расскажи поподробнее.
Что я и сделал.
Рассказ занял больше времени, чем я думал, и счет сильно вырос. Когда я закончил, он подвел итог:
– Подонки.
– Не то слово.
– Доказать что-нибудь можешь?
– Ничего.
Я рассказал ему о Зеленой гвардии, охранной фирме и добавил:
– Они нанимают полицейских.
– Понятно. И ты думаешь… Что?
– Хочу поглядеть, есть ли среди них те, кто напал на меня.
– И что потом?
– Расплатиться.
– Мне это нравится. Я с тобой.
– Нужно бы встретиться с мистером Плантером. Или он, или Форд убили ту девушку. Я хочу знать, как и почему.
– Плантер – богатая гнида.
– Да уж.
– Наверняка, много о себе думает.
– Уверен.
Он сделал большой глоток. Вокруг рта появились усы из белой пены.
– Думаешь, он любит картины? – спросил он.
– Разумеется.
– Тогда надо подумать.
– Валяй.
– Хочешь чего-нибудь пожрать или просто упиться?
– Просто упиться – гораздо интереснее.
– Бармен!
???
…Страхи, ежедневно оставляющие…
реальные морщины и шрамы на времени.
На следующий день я помирал. Не обычное похмелье, а настоящее стихийное бедствие. Такое, что хочется крикнуть: ПРИСТРЕЛИТЕ МЕНЯ!
Я пришел в себя около полудня. Вчерашние события до четырех часов дня я еще кое-как мог восстановить. Дальше – пустота. Будто выжгли напалмом. Знаю только, что мы с Саттоном в финале оказались в баре «У О'Ничтейна».
Смутно помнил
хоровод с норвежцами
армрестлинг с вышибалой
двойной «Джек Дэниельс».
Скомканная одежда валялась около окна, остатки принесенной ночью из ресторана еды – под стулом. Наступил на чипсы и что-то, оказавшееся позеленевшим куриным крылышком.
Господи!
Пришлось всерьез проблеваться. Утренняя молитва. Старый привычный ритуал: я на коленях перед унитазом.
«Твайфордз»!
Они делают надежные посудины.
Наконец моя система, освободившись от всего, от чего только можно, перешла к спазматическим рвотным позывам. Такого рода, когда кажется, что кишки вот-вот вылезут через гортань. Гортань. Хорошее слово, подходящее. В нем есть медицинская отстраненность.
Мне нужно было выпить стакан. Господи, мне нужна была целая бутылка! Но тогда я потеряю еще нескольких дней. А мне надо отомстить, поймать преступников. Трясущимися руками я попытался скрутить косячок. Саттон дал мне немного гашиша, сказал: «Прямиком из Алжира. Серьезное дерьмо. Обращайся уважительно».
Никак не мог скрутить сигарету. Пошел к буфету, нашел завалявшуюся булку с вишневой начинкой. Выскреб начинку. Нагрел гашиш в фольге и запихнул в булку. Затем сунул ее в микроволновку и поставил на ускоренный режим.
Видок получился еще тот. Когда вафля остыла, я рискнул откусить кусок. Эй, не так уж плохо. Я съел все, запивая водой.
Улетел аж на орбиту.
Булка с гашишем очень подходит для путешествий в космосе. Могу лично подтвердить.
Я снова провалился в негу. Мой разум на цыпочках протискивался сквозь тюльпаны. Я сказал вслух… (или не сказал?):
– Мне нравится моя жизнь.
Это было самым верным показателем моего состояния. Прошло немало времени, я начал искать что бы пожевать и стал приглядываться к зеленому цыпленку. К счастью, замороженная пицца странным образом пережила мои последние эскапады, так что я занялся ею. Где-то на половине заснул. Проспал шесть часов. Если мне что и снилось, то «Отель «Калифорния».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43