– «Бреннанз Ярд»?
Женщина поколебалась и проговорила:
– Разве там не дорого?
– Дорого? Да, я слышал.
– Ладно… завтра вечером… в половине восьмого?
– Я буду.
– Мне лучше идти. Я не хочу, чтобы кто-то видел, как я с вами разговариваю.
Она повернулась, чтобы уйти, но я окликнул ее:
– Ридж!
– Да?
– Не надевайте форму.
Я смотрел квалификационный матч к чемпионату мира между Англией и Грецией. Бекхэм в качестве капитана только что забил великолепный гол, сравняв счет в добавленное время. Теперь грекам можно было уже помахать ручкой. Английский комментатор был в экстазе. Даже про дикую прическу Бекхэма забыл. Зазвонил телефон. Я сказал:
– Слушаю.
Одним глазом я продолжал смотреть в телевизор.
– Привет, парниша.
– Здравствуйте, Кирстен.
– Чем занимаетесь?
– Смотрю футбол.
– А со мной сыграть не желаете?
Я вздохнул. До матери мне, конечно, далеко, но зато от души. Сказал:
– Не очень.
– А, да будет вам, Джек, с вами тоска сплошная.
– Кстати, меня сегодня приглашали на вечеринку.
– Ой, обожаю вечеринки.
– Тогда встретимся здесь через час.
– Я уже веду счет минутам.
Клик.
Я выключил телевизор. Принял теплый душ, проглотил пару кваалюдов и обозрел свой шикарный гардероб. Выбрал белую рубашку, джинсы и свитер; может быть, свитер просто перекину через плечо. Если бы у меня были темные очки, я бы их обязательно напялил и выглядел бы настоящим придурком. Кстати, в прогнозе обещали дождь… так что я достал вою шинель. Странно, но с годами она становилась лучше, чего нельзя сказать обо мне. Поднял воротник, взглянул в зеркало и понял, что превратился в собственного отца.
Как это произошло?
Я вытащил пистолет и понюхал дуло. Ну вы знаете, чтобы узнать, не стреляли ли из него совсем недавно. Завернул его в промасленную бумагу, встал на колени и засунул между пружинами матраса. Если Джанет в своем уборочном усердии дойдет до такого уровня, она получит большой сюрприз.
Вернувшись к шкафу, я достал «жидкость Е», ту самую, которую получил от Стюарта, торговца наркотиками. Если вы собираетесь на вечер гомиков в сопровождении вероятной убийцы своего мужа, вам нужно все возможное подкрепление. Я сунул бутылочку в карман.
Сбежал по лестнице и задержался в холле.
Подъехала желтая «дэтсан», открылась дверь, и я увидел длинную нейлоновую ногу. Если бы Кирстен надела юбку чуть короче, ее бы арестовали. Юбка была из блестящей ткани. Сверху – кофточка без рукавов. Красная. Волосы спутаны. Мне нравится это слово.
Предполагает постель и секс, интенсивный и переходящий в очень интенсивный.
Миссис Бейли сидела за конторкой. Она сказала:
– Приходит на ум слово «потаскушка».
Это слово мне не нравится. Я вышел, Кирстен крутнулась на каблуках и спросила:
– Нравится?
– Не заметить невозможно.
Мимо прошли два молодых паренька.
– С ума сойти!
Она широко им улыбнулась. Я заявил-.
– В желтой машине не поеду.
– Слишком яркая?
– Не сочетается.
– Она из проката. Мы пройдемся.
Кирстен взяла меня под руку, и от запаха ее духов с моей головой стали происходить какие-то странные вещи.
– Французские, – произнесла Кирстен.
– Что?
– Мои духи.
– Вы что, мысли читаете?
– Только грязные.
Когда мы свернули в сторону дома Теренса, она остановилась и сказала:
– Здесь где-то Теренс живет.
– Это его вечеринка, он поплачет, если захочет.
Кирстен воззрилась на меня:
– Так вы тащите меня на вечеринку к этой дамочке?
– Он сказал, все будет в стиле семидесятых. Вы мне кажетесь девушкой семидесятых. Я ошибаюсь?
Она присмотрелась ко мне:
– На чем вы сидите?
– Простите?
– Да будет вам, Тейлор, я все признаки знаю. Это не кокаин, у вас рот работает совсем по-другому. Что-то помягче… двойной валиум?
– Кваалюды.
Кирстен едва не взвизгнула от восторга:
– Их все еще делают? Черт, где мои альбомы «Иглз»?
Мы уже подошли к дому Теренса на Мерчант-роуд – еще один тупик моей юности. Теперь здесь ряд роскошных апартаментов и заведений типа приемных пластических хирургов. Дом был облицован прекрасным гранитом из Коннемары. Вырублен гранит из земли, чтобы стать фасадом для нуворишей. Я позвонил, дверь открылась. Кирстен сказала:
– Поверить не могу, что иду на вечеринку этого маленького придурка.
– Не думал, что дамы употребляют это слово.
– А как вы думаете, как мы еще забавляемся?
Участники вечеринки толпились даже в коридоре, и да, тема семидесятых явно преобладала: мелькание света, обтягивающие штаны, бархатные пиджаки, наборные каблуки и длинные волосы. У представителей обоих полов. Музыка подозрительно напоминала «Бальный блиц».
Я пожалел, что в курсе.
Пока мы пробирались сквозь толпу, Кирстен заметила:
– Похоже, ваша эпоха.
Кто-то сунул мне косяк, я затянулся и предложил его Кирстен. Та покачала головой:
– Я не люблю чужую слюну, во всяком случае на людях.
Появился Теренс. Облегающая желтая рубашка, тесные желтые штаны с красным поясом.
Я взглянул на Кирстен:
– Он как раз подходит к вашей машине.
Со лба Теренса катился пот. Он широко улыбался до тех пор, пока не разглядел мою спутницу. Тогда он заорал:
– Ты что, совсем выжил из своего гребаного ума?
Я протянул ему косяк:
– Остынь, приятель.
К нам подошел испанец лет двадцати с небольшим, неправдоподобно красивый, взял Теренса за руку и произнес:
– Я Джеральдо.
– В смысле Джеральд?
– Si.
Мне показалось, что он когда-то подавал мне кофе на Ки-стрит. Одет он был в черную шелковую рубашку и такие же штаны. На шее – тяжелая золотая цепь. Вот эту вещицу неплохо было бы стащить в ломбард, они бы там все в осадок выпали.
Джеральд протянул руку:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53