Это правда , — мысленно спросила она, — что папочка не очень-то горит желанием увидеть нас? Темный, неясный силуэт возник в глубине ее сознания. За его спиной мягко посвечивали многочисленные разноцветные ящички. Световые радужные тени пробегали по их передним стенкам. Словно посмеиваясь… Ди вздохнула — действительно, зачем спрашивать о том, что и так известно.Она мысленно закричала — я не хочу подслушивать дедушкины мысли. Почему ты не хочешь помочь — мне бы век не знать, о чем они думают. Только печаль и страх навевают они своими разговорами. Вот я узнала, что папа не хочет, чтобы мы жили на ферме. Вот бабушка беспокоится — сможем ли мы здесь ужиться? Кени тоже плохо обо мне думает. Я ненавижу себя за то, что могу читать чужие мысли. Мне вовсе не нужна эта сила. Это так страшно… Пожалуйста, спрячь ее обратно. Пожалуйста!.. Ангел молчал. Ящики по-прежнему играли огоньками — три из них неожиданно раскрылись, включая большой прозрачный короб, таивший в своей глубине фиолетово-голубое свечение. Ангел, я хочу, чтобы папочка полюбил меня. Мне так страшно без мамы. А тут еще эти дурацкие мысли взрослых… Почему они не могут жить мирно? Бабушка любит дедушку, и дедушка без нее жить не может, а лаются как собаки. Все стараются укусить друг друга. И побольнее. Ангел, скажи, как мне добиться, чтобы папочка полюбил меня? Долгое время не было ответа — в голове стояла гулкая звенящая пустота. Ангел скрыл лицо в перьях, которыми обросли его два могучих, очень больших крыла. Сейчас он напоминал початок кукурузы в листьях. Наконец он неохотно откликнулся: Ты должна стать такой, какой Ян Макдональд хотел бы видеть тебя. Спокойной, послушной… Не надо капризничать, плакать. Надо стать полезной! И ни в коем случае не показывай вида, что обладаешь оперантскими способностями — один только намек на это приведет твоего отца в ужас. Перепугает? Папа — взрослый человек! Неужели он испугается метасилы. Она пугает меня, но я еще маленькая… Взрослые тоже иногда робеют перед людьми, обладающими метаспособностями. Они считают их какими-то не такими. Чуждыми, что ли… А то, чего боишься, нельзя полюбить. Тогда помоги запереть ящички. Навсегда, навсегда!.. Придет день, и сила, заключенная в хранилище, понадобится тебе. Этого потребуют от тебя другие люди, иные обстоятельства. Это случится не скоро, но обязательно произойдет. Когда все силы, заключенные в сундуках, вырвутся на волю, ты оставишь Каледонию и поймешь, в чем смысл твоего предназначения. Нет, я останусь здесь навсегда. Я останусь я останусь я НЕНАВИЖУ эти огоньки я навсегда запру их… Хватит, успокойся. Отдохни — голубая завеса надежно прикроет твои мысли. Поспи, поплавай в розовом облачке… Я не хочу! Не хочу, не хочу!.. Ты совсем не мой прежний ангел, ты не добрый… Я не люблю тебя больше… Усни, забудь обо всем. Она почувствовала, как медленно погружается в мягкое, упруго-податливое розоватое свечение. Ее накрыло с головой, Ди забыла об ангеле, о человеке, назвавшемся Ивеном Камероном, слова которого — единственного во всем мире — сумели проникнуть сквозь голубую завесу… Ушли прочь тревога и печаль.Она спала…
Доротея заснула так крепко, что даже спустя два часа, когда дедушка приземлился на ленч на материке Стретбоги, ее едва удалось добудиться.Сели они на специальной парковке для летательных аппаратов на окраине небольшого, тесно застроенного городка, расположенного в глубине живописной бухты. Два выдающихся далеко в море мыса ограничивали ее. На акватории стояло несколько грузовых контейнеровозов, и множество более мелких суденышек скопилось у причалов. Здесь были пришвартованы рыболовецкие траулеры и каботажные парусники — никелированные узкие трапециевидные паруса сверкали на солнце — белоснежные яхты и прогулочные катера томились на тихой воде, отделенные от торгового порта саблеобразным молом. Буксиры оттягивали сразу несколько теплоходов от бетонной стенки. Огромный танкер входил в бухту, и на горизонте, за дымчатыми, плавающими в знойном мареве полосками земли был виден одинокий парус, медленно скользивший в лазоревой дали. На берегу пахло морем и соляркой, легкое облачко, висевшее над городом, сеял мелкий дождик. Следующая, уже более плотная и сизая туча плавно сползала с километра полтора высотой скальной стены, дугой охватившей городок.Танкер миновал дальний маяк, протяжно, гулко и печально загудел. Потом все стихло.Улочки в городке узкие, дома казались налепленными друг на друга. Все они ярко раскрашены — под стать местной растительности. «Зелени» здесь было много — каждый коттедж обнесен оградой из белого камня, за изгородями располагались забитые цветами и деревьями-колеусами палисадники. Чувствовалось, что обширные лужайки не в чести. На центральной улице разбит бульвар…— Это Портноки, — объяснил Кайл. — Отсюда еще девять тысяч километров до ББ. Во-он туда, в южном направлении… — Дедушка махнул рукой в сторону протяжно загудевшего танкера. — И на всем протяжении ничего, кроме цепочки островов с действующими вулканами.Он взял Гран Машу под руку — несмотря на ее неодобрительный взгляд, и направился к центру города. Прохожие на улице удивленно оборачивались им вслед.Кайл Макдональд с важным видом вышагивал по тротуару.— Мери, обрати внимание, — тихо сказал он, — на нас пялят глаза. Дамы, того и гляди, вывалятся из окон, а мужики сломают шеи, и все только ради того, чтобы взглянуть на нас.Гран Маша попыталась освободиться от его руки — у нее ничего не вышло, тогда она покрепче укуталась в кашмировую шаль.— Здесь есть отличный ресторанчик, где подают рыбу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185