– О-о! Нехорошо!
– Черт знает что. Он велел мне убираться. Теперь он ненавидит меня.
– Ах ты, бедняжка!
На самом деле Генри сочувствовал не Тоби, а Дойлу. Нахлынули обида и раздражение.
– Так вот почему тебе не терпелось улечься со мной в постель? Хотел поквитаться с ним?
– Нет! – Тоби с искренним недоумением уставился на него. – Я… Я видел тебя в спектакле, ты был так хорош, и я подумал, это будет здорово, и мне станет лучше. Ты мне очень нравишься, Генри, честное слово. Я хотел доставить тебе удовольствие.
– Еще бы! – резко оборвал его Генри. Мальчишке на него плевать. – А со сценаристом у тебя бывали оргазмы?
– Это личное! – Тоби аж передернуло.
– Полагаю, в данных обстоятельствах мы можем быть совершенно откровенны, – пожал плечами Генри.
Тоби сменил позу, играя наготу.
– Вы хоть трахались? – настаивал Генри.
Тоби потупился, крепко сжимая губы.
Подавшись вперед, Генри проворковал:
– Или только терлись друг о друга? Отсасывали? Мастурбировали? Что тебе больше нравится? – Не удалось потрахаться во плоти, попробуем на словах.
– Дерьмо! – вскрикнул вдруг Тоби. – Дерьмо, дерьмо, дерьмо!
Генри откинулся на спинку стула, слегка испугавшись.
– Я ничего не умею! Не могу быть актером! Не могу сохранить любовь! – Слезы мешали ему говорить. – Даже в сексе – нуль!
Он рыдал в голос, слезы катились по щекам. Незачем было так жестоко обращаться с мальчиком. Надо же, стриптизер с нежным сердцем!
– Почему я такой никчемный? Почему все ненавидят меня?
– Полно, полно, – проговорил Генри. Снова пересел поближе, обхватил Тоби за плечи. – Успокойся.
– Почему я ни на что не гожусь, даже в сексе?
– С чего ты взял, что не годишься? У каждого свои недостатки. У тебя выдался трудный день. Ты влюблен в другого. И вообще, оргазм – не главное.
Юноша продолжал безутешно плакать, сотрясаясь в рыданиях.
– К черту его! – бормотал он. – К черту, к черту, к черту!
Генри прижал Тоби к груди.
– Вот почему я никогда не влюбляюсь. Влюбишься – только о Нем и будешь думать. Не о реальном, о выдуманном. Это причиняет слишком много боли. Начинаешь чувствовать себя неудачником, последним дерьмом.
Тоби вывернулся, поднял к нему лицо – глаза красные, сопли на верхней губе.
– Никогда не влюбляешься?
– Стараюсь. – Он протянул Тоби салфетку. – В юности все время влюблялся. А потом понял – с какой стати мне быть несчастным? Жизнь коротка. Не надо принимать всерьез ни себя, ни других, и тогда никто не причинит тебе боль. Немного страдания даже на пользу моей работе. Но ничего слишком глубокого, слишком личного. Ноэл Кауард смог так жить, и Оскар Уайльд тоже – до определенного момента. Очень неплохо устроился и Генри Бейли Льюс – постучим по дереву. – Он и в самом деле постучал по дереву.
– Разве тебе не одиноко?
Подумать только, Тоби принял каждое его слово всерьез. Не расслышал самоиронии, не понял, что такая философия служит утешением – за неимением лучшего.
– Вовсе нет. У меня есть друзья, приятели, коллеги. – Рассмеявшись, Генри легонько поцеловал Тоби в висок и выпустил из своих объятий. – Я не так одинок, как ты, мой мальчик, потому что я самодостаточен. И хватит с меня того, что я разыгрываю влюбленного перед публикой. Для нас, актеров, точность важнее эмоций. Сильные переживания ни к чему.
– Вот почему я не могу стать актером. Я слишком сильно переживаю.
– Может быть, в этом дело. – Генри присматривался к Тоби, стараясь понять, до какой степени эта драма искренна, до какой – наиграна, и в состоянии ли мальчик отделить одно от другого.
Тоби снова уткнулся в тарелку, и Генри последовал его примеру. Надо же, ужин еще горячий. Короткая была сцена – еда не успела остыть.
– Можно, я останусь на ночь? – попросил Тоби.
– А?
– Не хочу спать сегодня один. Мы не будем заниматься сексом. Я бы рад, но не могу. Ты же понимаешь?
– Понимаю, – кивнул Генри. – Хотя нет, не совсем, Однако я принимаю твои условия. На сегодня.
Он смерил Тоби взглядом с головы до ног. Его нагота сделалась привычной и бессодержательной, как у собаки. И все же мальчик хорош собой. Смотреть – и то приятно.
– Тоби, – заговорил он, – а ты любишь всякие… средства?
– Наркотики?
– Не химию, травку.
– Ни за что. Никогда. Даже не притрагивался. С какой стати? Ты же не думаешь, что поэтому…
– Я ни в чем тебя не упрекаю. Только хотел… проехали.
Надо бы заранее догадаться, что образцовый бойскаут не одобрит травку, и уж тем более не присоединится к нему. И это к лучшему: кто знает, какие демоны могли бы ожить в Генри, если б, окутанный теплым туманом марихуаны, он проскользнул под одеяло и улегся рядом с этим тупым блондином, с американским парнишкой, похожим на золотистого ретривера.
34

Я: С кем ты здесь дружишь?
Ты: К чему такой вопрос?
Я: Любопытно знать.
Ты: Ревнуешь?
Я: Нет. Я никогда не ревновал. Мне это несвойственно. Познакомился с какой-нибудь знаменитостью?
Ты: Кое с кем. Их немного. Безвестных среди мертвых в миллиард раз больше, чем знаменитостей.
Я: Кого же ты встретил? Расскажи.
Ты: Дженис Джоплин.
Я: Что вдруг? Ты же никогда ее не любил.
Ты: Я не напрашивался на знакомство. Случайная встреча. Здесь как при жизни. Ничего нельзя предугадать.
Я: Какая она?
Ты: Приземистая. Намного ниже, чем казалась. Растерянная. Ищет свою мамочку. Она ее обожает. Так надоела матери, что она от нее прячется.
Я: А наши знакомые? Ты общаешься с нашими друзьями?
Ты: Конечно.
Я: С кем?
Ты: Со всеми. И еще со многими. С ребятами, о которых раньше даже не слышал.
Я? С Алленом?
Ты: Да.
Я: Со Стэном?
Ты: Само собой.
Я: С Куком? Итаном? Дэнни?
Ты: Они все рядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108