Леди Ровену Саксонскую.
– Понятно, – сказала я, хотя мне совсем ничего не было понятно и я ожидала разъяснений. Но их не последовало. За окном «Уэстерли» все же удалось избежать кораблекрушения. Накренившись под тупым углом, яхта начала отдаляться от берега, снова ложась на первоначальный курс. Кто-то из членов команды ослабил фал, и грот упал вниз. Кливер затрепетал на ветру и, судя по барашкам, появившимся за кормой, яхта перешла на моторный ход. Теперь она была полностью управляема, и шкипер смог направить ее к месту стоянки, но еще пару минут назад они были на волосок от катастрофы.
– Здесь постоянно происходит нечто подобное, – довольным голосом сказал Гиффорд, как будто гордился этим. – Ветром их сносит слишком близко к западному берегу. – Он снова повернулся ко мне. – Тебе сегодня пришлось многое пережить.
– Не стану спорить.
– Но теперь все позади.
– Скажи это тем, кто сейчас перекапывает мое поле. Их там целая армия.
Гиффорд улыбнулся, еще раз продемонстрировав крупные резцы. Близость этого человека заставляла меня нервничать. Причем дело было не в его огромном росте. Я сама была достаточно высокой и всегда отдавала предпочтение рослым мужчинам. Но в нем было что-то непостижимое для меня, а потому волнующее и притягательное.
– Внесу небольшое уточнение. Скоро все будет позади.
Гиффорд пригубил виски.
– Почему ты решила стать акушером-гинекологом?
Позднее, когда я узнаю Кенна Гиффорда получше, то пойму, что его мозг работает вдвое быстрее, чем у большинства людей. Он перескакивает с одной темы на другую с фантастической скоростью, подобно птичке, которая порхает от цветка к цветку. Поэтому непривычному человеку беседовать с ним довольно сложно. Со временем я привыкну к его необычной манере вести беседу, но в тот, первый раз, в моем тогдашнем взвинченном состоянии она показалась мне обескураживающей. В тот вечер я никак не могла расслабиться. Хотя, если подумать, я так никогда и не научилась расслабляться в присутствии Кенна.
– Я просто подумала, что у нас слишком мало женщин-гинекологов, – ответила я, сделав глоток вина. Бокал пустел слишком быстро.
– До обидного предсказуемый ответ. Ты же не собираешься сейчас распространяться на старую, избитую тему о том, что женщины-гинекологи относятся к пациенткам с большим пониманием и сочувствием, чем их коллеги-мужчины?
– Нет, я собиралась развить другую избитую тему. О том, что женщины менее высокомерны и не склонны со знанием дела рассуждать о вещах, в которых ни черта не понимают, хотя бы потому, что сами никогда не смогут испытать ничего подобного.
– Но ведь у тебя тоже никогда не было детей. Так чем же ты так сильно отличаешься от нас, мужчин?
Я собиралась сделать еще глоток вина, но заставила себя поставить бокал на стол.
– Ладно. Я попробую объяснить. На третьем курсе я прочитала книжку некоего то ли Тейлора, то ли Тайлера… Точно не помню, но он какая-то большая шишка в акушерском отделении одной из больниц Манчестера.
– Кажется, я понимаю, о ком ты говоришь. Ну и что же?
– В основном она состояла из дурацких рассуждений о том, что все проблемы, с которыми сталкиваются женщины во время беременности, вызваны их умственной ограниченностью и полной неспособностью позаботиться о себе.
Гиффорд улыбался.
– Понятно. Я сам как-то написал статью на аналогичную тему.
Сделав вид, что ничего не слышала, я продолжала:
– Но больше всего меня возмутило даже не это, а то, что он безапелляционно заявлял о необходимости мыть грудь до и после каждого кормления.
Теперь Гиффорд откровенно забавлялся. Откинувшись на спинку стула, он насмешливо посмотрел на меня и сказал:
– А ты полагаешь, что…
– Да вы, мужчины, хотя бы представляете себе, каково это – мыть грудь? – Краем глаза я заметила, что на нас начинают обращать внимание. Я понимала, что говорю слишком громко, но ничего не могла с собой поделать. – Новорожденных нужно кормить по десять раз в день, а то и чаще. И вот представь себе, что двадцать раз в сутки тебе нужно раздеваться до пояса, наклоняться над миской с теплой водой, намыливать грудь, скрежеща зубами, когда мыло попадает на растрескавшиеся соски, потом вытираться и одеваться снова. Причем все это рядом с орущим от голода младенцем. Да у этого придурка просто не все дома!
– Ясно. – Гиффорд обвел взглядом небольшое помещение паба. Несколько посетителей с интересом прислушивались к нашей беседе.
– И тогда я подумала о том, что каким бы прекрасным специалистом ни был этот человек, его и близко нельзя подпускать к ранимым, испытывающим послеродовой шок женщинам.
– Полностью с тобой согласен. Я обязательно исключу пункт о мытье груди из рекомендаций по уходу за новорожденными.
– Вот и хорошо, – выдохнула я, чувствуя, что невольно начинаю улыбаться.
Гиффорд наклонился ко мне.
– Все сотрудники, с которыми я разговаривал, очень высокого мнения о твоих профессиональных качествах, – сказал он, понизив голос.
– Я очень рада.
Для меня это действительно была приятная новость, хотя и довольно неожиданная.
– Как досадно, что тебе почти сразу же придется взять отпуск. Ведь ты только приступила к работе.
Я похолодела.
– Что ты хочешь этим сказать?
– После того как ты нашла этот труп, ты вряд ли сможешь работать с полной отдачей. Это кого угодно выбьет из колеи. Ты не хочешь несколько дней отдохнуть? Поехать навестить родителей, например?
Честно говоря, подобная мысль мне даже в голову не приходила.
– Не хочу. А что, это обязательно?
– Ты испытала сильный стресс. Конечно, ты прекрасно держишься, но это не может пройти бесследно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152