— Вот кто, значит, совершил этот чудовищный акт вандализма, — прошептал он сипло, с ненавистью буравя Трикси своими маленькими глазками. — Я так и думал. Теперь ясно, что ты делала, когда в праздник Хэллоуин я застал тебя врасплох в галерее. Одну — одинешеньку. Ты вырезала картины из рам, чтобы украсть их!
Трикси перехватило дыхание. Если сейчас кто-нибудь спустится вниз и обнаружит их здесь, на террасе, с этими изуродованными, полусожженными портретами, обвинение Монти против нее прозвучит вполне правдоподобно
— Знаешь, что тебе сейчас правильнее всего сделал. Правильнее и умнее? — продолжал он тем же сиплым шепотом. — Немедленно подняться наверх, лечь в постель и убедить себя, что эта небольшая сценка — всего лишь дурной сон, приснившийся тебе под утро.
Трикси гневно вскинула голову.
— Я буду обманывать сама себя, а вы тем временем, надо полагать, довершите уничтожение портретов родителей миссис Линч? Вы же специально для этого явились на террасу посреди ночи, не так ли? Какая жалость — вам не пришлось удостовериться в их полном исчезновении. Они так и не сгорели дотла. Страшно обидно! Теперь вы собираетесь поджечь их вторично?
Он не сводил с нее холодного злобного взгляда.
— Глупым девчонкам, паршивым соплячкам, которые то и дело таскаются на Хоторн — стрит, следует избавиться от вредной привычки задавать наглые вопросы взрослым людям!
— А, так вы уже в курсе дела? — спокойно осведомилась Трикси. — Вам, стало быть, известно, что я побывала в этом симпатичном уголке нашего города? А известно ли вам и кое — что другое? Я, видите ли, случайно заметила в руках вашего приятеля, мистера Олифэнта, коробку спичек. Интересная такая коробка — синяя с золотом, и на ней имя владельца. Не могли бы вы объяснить мне, как эта вещица, принадлежащая семейству Линчей, о чем свидетельствует надпись, попала к хозяину гостиницы на Хоторн — стрит? И кто вам донес, что я нанесла визит почтеннейшему мистеру Олифэнту? Уж не сам ли этот джентльмен?
Вопрос Трикси дядюшка Монти оставил без внимания. Он выслушал ее, хрипло откашлялся и заговорил, понизив голос:
— Тот факт, что тебя видели разгуливающей по Хоторн — стрит, означает только одно. Ты посещаешь скупщика краденого и, следовательно, именно ты могла стащить эти портреты из галереи; чтобы получить за них круглую сумму. Цена им, я думаю, немалая. Если бы мистер Линч знал о тебе столько же, сколько знаю я, он бы не позволил своей дочери и словом с тобой перемолвиться! Он бы тебя на порог не пустил!
У девочки снова упало сердце. В это мгновение больше, чем когда бы то ни было, даже больше, чем во время беседы с Олифэнтом, ей хотелось в глаза не видеть проклятую Хоторн — стрит, хотелось даже на милю не приближаться к ней! Она добыла там улику, важный «ключ» к тайне Монти, однако «ключом» нельзя было воспользоваться. Стоило ли рисковать понапрасну? Все, что она сделала, желая доказать гнусность этого человека, этого самозванца и жулика, в любую минуту могло быть извращено, повернуто против нее.
По хитровато — мерзкому выражению узеньких темных глаз дядюшки Монти Трикси поняла: он догадывается, что она беспомощна. Это ее неожиданно взбесило. Босой ступней она пренебрежительно поддела один из свернувшихся в трубку портретов.
— Давайте, суйте их в огонь. Где ваши спички? Можете, если хотите, сжечь оба — никакого значения это ровным счетом иметь не будет. Если бы вы полюбопытствовали и взглянули на подпись художника хоть под одним из них, вы прочли бы имя одного из самых известных современных портретистов Соединенных Штатов. Я узнала о нем случайно; он недавно приезжал и рисовал миссис Уилер. Это совсем молодой человек, дядюшка Монти, ему еще нет и тридцати, а родился он через много — много лет после того, как скончались родители миссис Линч.
На физиономии гостя из Аризоны явственно выразилась досада и удивление.
— Странно, почему мы оба не подумали об этом с самого начала? — продолжала Трикси. — Портреты эти, разумеется, сделаны по фотографиям. Миссис Линч происходит из очень бедной семьи. А бедные семьи, как вы догадываетесь, не в состоянии заказывать портреты у живописцев. Миссис Линч, видимо, совсем недавно получила обе картины, а художнику, который рисовал их, просто сказала, что родители были голубоглазые, но поскольку у нее самой глаза светло — голубого цвета. Трикси снова гордо вскинула голову.
— А теперь, дядюшка Монти, позвольте кое — что сказать вам напоследок. Вы не должны бояться меня больше, чем я вас. Для этого нет основания. Я убеждена, что вы самозванец и бесчестный человек, но, к сожалению, лишена возможности это доказать.
Она с достоинством прошествовала мимо своего собеседника в столовую, по дороге шепотом проговорив себе под нос:
— По крайней мере, пока лишена…
Потом, в комнате Ди, в тихом, безопасном убежище, девочка еще долго лежала без сна, упрямо пытаясь придумать, как все — таки разоблачить дядюшку Монти, открыть перед всеми его мошеннические проделки.
— Должен ведь быть какой — то способ это сделать, — с отчаянием говорила она, глядя в темноту. — Обязательно должен. Но какой?
ПРОБЛЕМАМ НЕ ВИДНО КОНЦА
На следующее утро Трикси спозаранку разбудила Ди и поведала ей о событиях минувшей ночи.
— По — моему, нам надо… Мы просто обязаны прямо сейчас же все рассказать папе, — объявила Ди, когда они одевались, чтобы ехать в школу. — Разве можно дальше молчать? Дядя Монти практически сознался в том, что он самозванец. Разве не так?
Трикси покачала головой.
— Увы, вовсе он не сознался. Я, честно говоря, надеялась, что он проговорится, нечаянно вдруг скажет что-нибудь такое, что даст нам понять, кто он на самом деле, но ничего подобного не произошло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67