Володя зашел в прихожую. Старушка закрыла за ним дверь и указала на стул:
— Садитесь здесь. В квартиру я вас не пущу, у меня не убрано.
Демидыч сел на стул. Старушка прислонилась плечом к стене, сложила тонкие руки на груди и внимательно, как следователь или прокурор, взглянула не Демидова.
— Я бы хотел задать вам пару вопросов, — начал Демидыч осторожным голосом. — Это касается вашей бывшей соседки — Елены Канунниковой.
Старуха дернула уголком сухого, морщинистого рта, что должно было означать усмешку, и сказала:
— Знаю, знаю. Ее убили.
Брови Демидыча удивленно взлетели вверх.
— Убили?
Старушка энергично кивнула:
— Да. А вы разве не знаете? Какой же вы после этого журналист?
— Э-э… Но ведь официальная версия гласит, что…
— Официальная версия может гласить все, что ей угодно, а только то, что Лену убили, я знаю точно. — Старушка откинула со лба седую прядь и победно глянула на Демидыча. — Что? Не ожидали, что я сразу возьму быка за рога? Думали, буду с вами мямлить? Нет уж. Правду так правду. И так и запишите в этой вашей статье: Лидия Никаноровна Грумская — так меня зовут — видела убийц.
Старушка усмехнулась, приподняла одну бровь и посмотрела на Демидыча сверху вниз.
— Значит, вы утверждаете, что видели убийц Канунниковой? — произнес Володя таким голосом, словно зачитывал старушке приговор. — Почему же вы, в таком случае, не сообщили об этом милиции?
Старушка фыркнула:
— С какой стати?
— Чтобы исполнить свой гражданский долг, — сказал Демидыч.
— Исполнила бы, если б они исполняли свой, — с неожиданной яростью произнесла старушка и поджала губы. — Невинных сажать за решетку — это они умеют. Моему внуку Павлику не было и двадцати, когда они его упекли. Совсем еще мальчик, глупый и неопытный. А это стерве, из-за которой он сел, почти тридцать!
— Ваш внук что, сидит в тюрьме? — осторожно спросил Демидыч.
Старушка энергично кивнула:
— Четвертый год! А эта сучка живет и благоденствует. Каждый день мелькает у меня под окном, когда идет на работу. Специально выбирает этот путь, чтобы надо мной поизгаляться! И после этого я буду им что-то рассказывать? — Старушка скрутила из сухих, тонких пальцев кукиш и сунула его Демидычу под нос. — Вот им! И вам, если вы их защищаете!
— Что вы, Лидия Никаноровна, совсем наоборот, я на вашей стороне. Я тоже не уверен, что Канунникова умерла по собственной воле. Вы сказали, что видели ее убийц. Расскажите, пожалуйста, об этом поподробнее.
Старушка недоверчиво сощурила глаза:
— А мои слова будут иметь хоть какое-то значение?
— Огромное! — заверил ее Демидыч. — Ваши слова будут иметь огромное значение! Обещаю вам, что отнесусь к ним с максимальным вниманием.
— Хм… — Лидия Никаноровна вновь по-наполеонски сложила руки на груди. — Тогда, пожалуй, расскажу. В тот день я сидела с вязаньем у окна. Я плохо вижу, а от электрического света у меня болят глаза, поэтому я всегда сажусь к самому окну.
— Так, так, — сказал Демидыч. — Продолжайте, пожалуйста.
— Это было утром. Часиков, наверно, в… Во сколько умерла Лена?
— Вроде около десяти.
— Вот-вот, — кивнула старушка. — Примерно в это время они и прошли. Видели у нас во дворе гаражи?
— Ну.
— Из-за этих гаражей они и вывернули. Я сразу подумала, что дело нечисто. Двигались они как-то очень уж подозрительно. Как будто боялись, что на них кто-то обратит внимание. И одеты были не по погоде: в легкие куртки и кепочки. Знаете, такие… с длинными козырьками…
— Бейсболки?
— Ну да. Перебежали через двор, как крысы, и шныркнули в наш подъезд. Я тогда сразу поняла, что неспроста это. А когда через пару часов ко мне в дверь милиция позвонила, я уже точно знала, что кого-то убили. — Старушка тяжело вздохнула. — Вот только не думала, что это будет Лена. Хорошая была женщина, приветливая, спокойная. Побольше бы таких, может, и на свете жилось бы лучше.
— А через какое время они вышли, эти подозрительные личности?
Лидия Никаноровна с секунду подумала и ответила:
— Да минут через двадцать. Только вышли уже втроем.
— Втроем? — удивился Демидыч.
Старушка кивнула:
— Угу. Двое опять пошли к гаражам, а третий сел в машину и уехал.
— Так-так, — раздумчиво сказал Демидыч. — Может, вы и марку машины запомнили?
Но на этот раз его ждало разочарование. В машинах старушка не разбиралась, к тому же страдала дальтонизмом, поэтому не могла назвать цвет. Зато точно помнила, что одет третий был в длинное темное пальто, а на голове у него была вязаная шапочка («гондонка», как назвала ее старушка).
— Лидия Корнеевна… — начал Демидыч.
— Никаноровна, — поправила старушка.
— Лидия Никаноровна, а вы могли бы описать мне этих мужчин подробнее?
Старушка усмехнулась, обнажив при этом вполне еще крепкие на вид белые зубы, и махнула на Демидыча рукой:
— Что ты, милый. Я и с двух шагов-то человека толком не разгляжу. Да и очки у меня были надеты для близи, вот как сейчас, а не для дали. Хорошо еще, что этаж у меня второй, а так бы вообще ничего не разглядела. Помню только, что в черных куртках и в черных кепочках.
— Значит, узнать их при встрече вы не сможете?
— Откуда? Я и тебя-то через два дня не вспомню.
— А третьего?
— Так ведь и третьего тоже, — твердо ответила Лидия Никаноровна. — Вот если ты мне их через дворик рысцой пустишь, может, по походке и опознаю. Да и то вряд ли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15