Пусть сынок подумает, авось что-нибудь в голову и придет. Он у нее толковый, всегда находил выход из любого положения, даже самого, казалось бы, безнадежного. Нарезала тонкими ломтями свежий белый хлеб, специально за ним с утра сбегала в соседнюю французскую булочную, сверху на каждый кусочек выложила ломтики колбасы, их она как раз нарезала потолще, как раньше Юрик любил. Пусть порадуется сыночек, пока охота есть и Ирик своими круглыми глазищами не наблюдает с осуждением за пиршеством своего русского друга. Писал бы он свою статью хотя бы недельки две, чтоб передышку дать Юрику. Авось сынок опять бы вернулся к прежним привычкам. Не затем ее мальчик стал прилично зарабатывать, чтобы голодом себя морить. Мысли ее вернулись в прошлое, когда Юрик сразу после окончания иняза пошел работать в престижный лицей. Но уже через несколько месяцев разочаровался в педагогической деятельности, в основном — из-за зарплаты.
— Сынок, но ведь в лицее платят больше, чем в обычной школе, — слабо возражала мама, выслушивая его очередные гневные обвинения в адрес директора, который то задерживает зарплату, то выплачивает ее вовсе не в том объеме, как обещал, принимая на работу.
— Ма, за эти копейки каждый день иметь счастье наблюдать дебильных сынков нуворишей — себя не уважать! — гневно принимался обличать Юрик своих учеников. — Их по утрам на крутых тачках охранники привозят, в класс сопровождают, расталкивая своими плечами учителей. И те молчат! А знаешь почему? Да потому, что родители этих недоумков, которым даже две извилины в мозгу в тягость, осуществляют так называемую спонсорскую помощь учебному заведению.
— И что же в этом плохого? — удивлялась мать неудовольствию сына.
— А помощь эта выражается не только в покупке новых телевизоров для школы или ультрасовременных компьютеров для компьютерного класса, но и в элементарных взятках. И заметь, все директору достается. Учителям — хрена с два. Вот я — вдалбливаю в головы юных засранцев английскую грамматику, а мне за это подают, как нищему в переходе. Впрочем, нищие побогаче учителей будут. Плюну я на этот лицей, уйду!
И действительно плюнул. Спасибо отцу бывшего сокурсника Кирюши Лаврова, устроил в свою весьма преуспевающую фирму переводчиком. Деньги пошли совсем другие, и мама с сыном наконец осуществили свою мечту — каждый день есть докторскую колбасу. Лелея эту мечту со времен нелегкого детства, когда за ужином семья сидела вокруг кастрюльки с картошкой в мундире, а старенький черно-белый телевизор показывал какой-то очередной тягомотный спектакль, Ольга Александровна передала свою мечту сыну, потому что и ему в детстве было несладко. Воспитывала она Юрика одна, так как ее муж слинял от них через несколько месяцев после рождения совсем не долгожданного наследника. То есть она-то сынка очень даже ждала, и родила она его в двадцать девять лет, а мужа появление орущего младенца только раздражало. Мальчишка не давал ему ночами спать, а работа у Василия Николаевича была очень ответственная, умственная: он заведовал районным отделением ДОСААФа. Как же он мог принимать исключительно важные решения, если голова с утра трещала от постоянного недосыпа? Чем он занимался на работе, Ольга Александровна представляла себе довольно смутно. Чем-то добровольно-патриотическим, что содействовало армии, авиации и флоту. Плакаты видела на улице — большие, красочные: cамолеты в небе летят, военные корабли по морю плывут, и мужественные лица летчика, солдата и моряка в профиль крупным планом вызывают чувство гордости. Ольга Александровна вспомнила, каким важным-важным и многозначительным был ее Василий Николаевич, чем и подкупил ее когда-то. В гостях он всегда глубокомысленно помалкивал, видимо исходя из принципа: «Молчи — за умного сойдешь». Она-то думала, что за таким солидным человеком будет жить как за каменной стеной. А оказалось, что за этой показушностью скрывался полный ноль. Надутый пузырь, да и только. Уж как она потом работала на трех работах, чтобы сынок в приличной школе учился, с репетиторами по английскому языку занимался, а потом на подготовительные курсы в институт ходил. Но когда вместе с ним она приехала после вступительных экзаменов в институт и увидела фамилию Юрика в списке, чуть не разрыдалась от счастья. Однако по-прежнему, пока он учился, с утра спешила в детскую больницу, где сестрой-хозяйкой работала до часу дня, затем мчалась сломя голову в соседнюю школу, где в группе продленного дня трудилась до шести вечера, а потом еще в школе рядом с домом полы мыла. И сынок у нее был одет всегда чистенько, и обновки ему справляла при первой возможности, вот только с едой было скудновато и однообразно. Поэтому они сейчас наверстывают, позволяют себе излишества, как их не раз упрекал в этом Ирик. Пожил бы он хоть неделю на тех скудных харчах, как они когда-то, а так — где ему понять?!
В глубине квартиры слышались шаги Юрика, потом скрипнула дверь ванной. Все у нее руки не доходят смазать петли этой двери. Хоть и двое их всего, хозяйство небольшое, но дел почему-то все больше и больше. «Старею, что ли?» — подумала вполне оптимистично Ольга Александровна. Поскольку старость ей казалась очень даже ничего, хорошая у нее старость — сытая, необременительная, давно она уже покинула и обе свои школы, и детскую больницу. Юрик обеспечивает их, иногда только подключая ее к своему нелегкому бизнесу, когда она должна играть роль секретаря при своем боссе — тогда наступает ее звездный час. Она встречает девиц в элегантном костюме и в туфлях на высоких каблуках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16