Похоже, Христос в этом мире тоже был. Газета довольно свежая — в середине чуть-чуть попахивает типографской краской. Значит, сейчас где-то август. Интересно, сколько продлится тепло? Зима — смерть для бездомного. Хотя, мне ли бояться смерти?
Встряхнувшись, поднял начавшего задремывать от сытости напарника, и мы заковыляли назад. Путь определял Солдат — похоже, у парня компас в голове. Без него я бы точно заблудился. К шалашу вышли с последними лучами заходящего солнца. Но прежде, чем отправиться на отдых, решился слазить на ближайшую высокую кучу и осмотреться. Склон из мешков со строительным мусором вполне подходил для восхождения даже для моего хилого тела. Минут десять старательно полз, изображая альпиниста на карачках, и вот она, вершина. Держась за удачно торчащий угол рамы (кстати, деревянной), выпрямился на трясущихся ногах и осмотрелся.
Вот на востоке, довольно близко, ангары. Мусор вокруг убран, вычищена и идущая к ним асфальтовая дорога. Дорога уходит на северо-восток, а там… точно, стена. Качественная, бетонная, высокая. Она же и на северо-западе, а на юг и запад, хотя против солнца видно плохо, свалка до горизонта. Да, помойка грандиозная.
С трудом спустившись вниз, с помощью Солдата кое-как разровнял кучу лохмотьев, и, по-братски поделив пальто, мы легли в стремительно наступающей темноте.
— Спокойной ночи, братишка.
— Соо, Сеант.
Утро разбудило солнечным лучом и прохладой. Сощурившись, я звонко чихнул, разбудив прижавшегося к боку напарника.
— Доброе утро, Солдат. Подъём, братишка.
— Поём, Сеант.
Одевшись и энергично растерев лицо (умыться бы), я разобрал наши вчерашние находки. Развесил на стенках шалаша носки, высохнуть и проветриться на солнышке, спрятал пакет с хозяйственной мелочевкой от греха подальше в строительных мешках и предложил:
— Пошли, Солдат, завтрак добывать. Еда, дружище.
— Еа, Сеант, — энергично закивал он.
Ушли мы от шалаша довольно далеко, по внутреннему ощущению — за километр. Судя по нарастающему зловонию гниющих пищевых отбросов, карканью многочисленных ворон, рядом начиналась продуктовая помойка. А вот и она — площадка с невысокими кучами, следами мощных колес и копошащимися в отбросах нашими конкурентами. Мощно смердело протухшим мясом, гниющей капустой и почему-то аммиаком. Мда, перчатки бы. И раковину с чистой водой. И ещё помечтать, пока всё съедобное не разобрали. Решительно сев на корточки к ближайшей куче, я принялся за сортировку. Получасовой упорный труд принёс нам с напарником полпакета подгнивших яблок и слив, несколько проросших луковиц, треснувшие помидорины, вялые огурцы и какие-то галеты в трех раздавленных пачках. Выяснилась и причина аммиачного амбре. Я здорово обрадовался, когда увидел солидный ломоть копченого бекона, очень симпатичного на вид. Но, подняв добычу, почувствовал от нее невыносимый нашатырный смрад. Кусок был весь в слизи, образованной толстой разлагающейся синтетической пленкой.
— Сеант, ось, нет.
— Да понял я, что это жрать нельзя. Не понял только, что за фигня.
Последующие аналогичные находки навели на правильную мысль. Похоже, местные химики разработали пленку для пищевых скоропортящихся продуктов, превращающуюся в едкое вонючее вещество по истечении срока годности содержимого.
— Хитро придумано. Потребителя тут любят и уважают, точно.
С трудом очистив руку о гниющую мякоть арбуза, продолжил поиски, размышляя, на какую глубину мог провоняться бекон. Жизненно нужен нож.
Ну никак не упиралось мне поедать раскопанное добро без мытья. Понятно, что грязи вокруг хватало, ковыряющиеся в кучах конкуренты (выглядят вообще опустившимися) засовывали в рот найденное прямо на месте, без следов душевных переживаний. Но воображение ярко рисовало дизентерию, холеру и прочие радости немытых фруктов. А смерть от поноса в ближайшие планы не входила.
— Солдат, нужна вода. Мыть, понимаешь?
Напарник неуверенно пожал плечами. Я показал, как умывался, как мыли руки. Опять пожатие плеч. Понятно. Будем искать.
Поиски закончились той же мякотью колотых забродивших арбузов. Насколько помню, кишечные палочки спирт не любят. Правда будут присутствовать дрожжевые, да и хрен с ними — аппетит разгулялся не на шутку.
Витаминчики прошли отлично. После короткого отдыха решил прогуляться в направлении шалаша в поисках воды и чего-нибудь мыльного. Но удача перестала нас баловать. Мешки шли выпотрошенные, сливая жидкости в две бутылки, мы еле набрали полпинты для питья и полторы для умывания. Одежда попадалась регулярно, но всё было дико грязным и рваным.
Ближе к шалашу снова пошли нетронутые мусорные пакеты, но сил ковыряться не осталось. Плюхнувшись на кусок картона у жилища, я постарался разложить впечатления от увиденного. Так, свалка хаотична только на первый взгляд. Шалаш и мы сейчас находимся в зоне строительного мусора. Еды тут нет, но нет и крыс с воронами. Восток — ангары, до них верхние мешки потрошеные, кучи здоровенные. Там мы шли, с едой плохо, но много домашнего мусора. Перспективный участок на бытовые мелочи. Где были офисные мешки? Ага, юго-запад, на границе со строительным участком. Что можно найти там? То, что выбрасывают из организаций. По крайней мере, засохшие ланчи (в животе громко заурчало) присутствуют. Сглупил, надо было подобрать ручек или карандашей, сейчас рисовал бы, как нормальный военный, карту, а не напрягал интеллект. Где рыночно-пищевая помойка? Как здесь принято — миля на юго-восток. Правильно, подъездная дорога идёт к ангарам, от них, видимо, есть путь. Что осталось неохваченным? Юг. По логике вещей, там самая старая часть свалки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31