Господин посол решает для себя — не посольское это дело, унитазы починять. Вот был бы примус, тогда да. А за горшки — нет, не берётся. Ссылается на крайнюю рукозадость, присущую послам большинства мировых держав.
Секретарь посольства звонит по газете во «все виды сантехнических работ». И вот, мастер Женя приезжает. Добрейшей души. На входе его обыскали, но не отобрали ничего. Потому что лицо честное. И мобилку оставили, хоть в мобилке мог быть тротилловый эквивалент ракеты «Булава», или даже фотик.
Посол заглянул, спросил — «Хав а ю»?
— Женя, — признался Женя.
— О! Джек! Овзихавтуплэйтугезалисенпикчерзтумайстори, йез? — спросил посол более детально.
— Йез. — Женя в ответ слепил такое умное лицо, какое только можно слепить из двух пуговок, картофелинки и лукового перегара.
Большому, красивому как церковь унитазу Женя сделал наркоз, провёл резекцию и, якобы случайно, оторвал бачок с корнем.
(На самом деле, так поступают все настоящие сантехники, чтоб потом было, о чём рассказывать.)
И грянул потоп.
В посольском туалете ведер с тряпками нет.
И вот, Евгению мерещится ужасное: госпожа наша Латвийский Президент пьёт корвалол стаканами, вся в пятнах, трясёт нотой на пяти страницах и орёт по-русски:
— Что это такое, сука! Зачем ты затопил посольство!
Он сдирает с себя свитер, хочет вытереть вооружённый конфликт между Родиной и Англией.
А вода прибывает. Женя ищет, чего бы перекрыть, забегает за угол, там в душе человек плещется. Женя сквозь перегородку, громко, но вежливо, чтоб не испугать:
— Простите, где тут перекрыть холодную воду можно?
Теперь представьте: вы — жена английского посла. Моетесь в душе, вся, вместе с сисями. «Джинглз белз» напеваете. Вдруг вбегает полуголый инкогнит, орёт взволнованно, очень похоже, что по-арабски. И совсем не кажутся его слова предложением дружить народами.
Жена посла заявляет твёрдо, что из душа не выйдет, потому что верна стране, королеве и, по возможности, мужу. А лучше принцу Чарльзу. А ещё лучше Девиду Бегхему.
Евгений переспрашивает:
— Чиво?…
Тут слушатели-мужчины перебивают рассказчика, интересуются, какая она из себя, дрим вумен оф бритиш амбассадор. Женя врёт, говорит не рассмотрел, и что вера в Бога не велит ему алкать чужих тёть. По жару отпирательств всем делается ясно: сеанс имел место. И размер груди был — минимум четвёртый.
А вода прибывает.
Женя убегает вдаль, искать вентиль. Леди, чуть прикрыв собственность господина посла, зовёт всю королевскую конницу, всю королевскую рать. Прибегают конница и рать — в туалете никого. Лишь озеро до горизонта разлилось. А это Женя решил предупредить шефа о конфузе.
(Владимир Сергеевич, у вас есть чем застрелиться? Ну, слушайте, тут такое дело.)
Набирая номер, Женя случайно забрёл в спальню. Совершенно случайно.
Не ждите наигранных реплик — «Кто спал на моей кровати и разорвал её на тыщу маленьких кроваток!» Всё-таки, Евгений — не дикая селянка Машенька. Он не валялся в перинах, просто фотографировал немножко. Той самой, неотобранной мобилкой. Потом, когда конница и рать выкручивали обе его руки и левую ногу, объяснял по-шпионски правдоподобно: снимал на память, вдруг никогда больше не удастся побывать в спальне Английского посла…
Теперь мы всей фирмой ждём прилёта из Англии ракеты Першинг с вот-такой боеголовкой, которая будет являть собой адекватный ответ на Женину дерзость. Страшно, йопт!
50
У барда Юры водилась чудесная женщина. Она в палатке спала за просто так, не требовала поутру БМВ в подарок. И от ля-минора её не тошнило. Почти. Мы все Юре завидовали разноцветной завистью.
Но Юрино небо рухнуло, как штукатурка в борщ, внезапно и с обидными последствиями. Его жещина ушла к джазмену. На слёт гитаристов с большой буквы «Г» Юра приехал соло. Быстро-быстро напился и стал нервно петь про поезда, про закурить и разом всё перечеркнуть. Сообразительные барды посуровели лицом, заныли солидарно-надрывное, про бетон мужской дружбы в противовес испаряемости женского рода.
На первом же ай-на-нэ, тряхнув воображаемым монисто, в круг вскочила чужая тётка. Вся в малиновом трико. Сама белая, огромная.
Бардов этим не проймёшь. Нас не занимают здоровущие пляшущие бабы. Мы вообще считаем абсурдом танцы на трезвую голову в одетом виде. Должно быть эта женщина приблудилась от ролевиков. У них там, судя по лицу, она была предводитель гоблинов.
Игнорируя ритм, женщина сделала несколько опасных прыжков. Сосед справа опознал в них танец пьяного паровоза. Сосед слева сказал, что видел похожую пантомиму у Марселя Марсо, она называлась «толстый удав умирает» А бард Виталик, который в пьяном виде способен видеть будущее, сказал — нет, это цыганский танец «Ручеёк».
Когда женщина закричала «хоп! хоп!», стало ясно, щас она споткнётся и будет беда. Стоящие поодаль прикинули на сколько увеличится их порция шашлыка, если дама упадет удачно — сразу хотя бы на троих.
Но тётя сменила концепцию. Она придумала кокетливо сесть мужчине на колени. Не знаю, чем именно привлекли её Юрины мослы. Наверное, у некоторых женщин в заду есть специальный орган, распознающих свежих холостяков.
Юра видел какая попа близится. Успел подумать, что вместо ужина будет реанимация, но спастись уже не мог. Женщина села.
И что-то хрустнуло. Два раза. Первым понятно, был стул. А потом, когда они упали, был ещё второй «хрусь», пронзительно-печальный, похожий на Гибель Любви. Все ясно слышали этот скорбный звук.
Юру достали, отряхнули, вправили что вправилось, ненужное отломали, выбросили. Женщине сказали правду, она обиделась, ушла.
Юра молчал весь вечер, а к утру написал сразу тридцать матерных частушек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41