. Словом, домла высказал все, о чем он думал уже давно. Сказал и о Минг булаке, о том, кто и почему протестует против затеянного там строительства. Не утаил и ночную беседу свою с Фазилатхон, ее обиду на будущего зятя...
Хайдар и это выслушал молча. Только раз,когда домла заговорил о Минг булаге, быстро взглянул на деда и снова опустил голову, не очень уверенно, но все-таки попытался защитить отца. Потому он и строит там, что ферма принесет невиданные выгоды колхозу. У отца — точные экономические расчеты.
— А ты в детстве купался в родниках Минг булака? — спросил домла.— Лазил по джиде, собирал ягоды? Ну вот, запомни, сын мой,— торжественно сказал старик,— дети твои и дети детей твоих могут на веки веков лишиться этой радости.
Под конец попросил Хайдара:
— Подумай над тем, что я тебе сказал. Особенно об отце. Вспомни, не заметил ли ты какой-нибудь перемены в нем? Не наблюдал, как относятся к нему теперь в кишлаке? Обдумай все и помоги ему... Давай вместе, общими усилиями попробуем предотвратить беду. Знай,— сказал домла,— если родители ответстьенны перед своей совестью за судьбу детей, то и дети, когда становятся взрослыми, тоже должны отвечать за судьбу своих родителей...
Была уже глубокая ночь. Хайдар молча встал. У ворот простились, и внук сказал одно лишь, единственное слово: «Спасибо». Да и сказал как-то странно: тихо, как бы нехотя. Но одного этого слова хватило, чтобы отогреть душу домлы. Он впервые отчетливо понял, что Хайдар попал в лапы Вахида Мирабидова и по его вине. Правда, отдал мальчишку Мирабидову неон, а Атакузы. Но как повел себя родной дядя? Нет того, чтобы насесть на племянника, отговорить, объяснить. Откуда было знать Атакузы, что за «жрец» науки Мирабидов? А дядя разобиделся: «Как так? Почему племянник подружился с моим давним противником?» Вот и получилось: сердясь на блоху, сжег и одеяло.
Ночью, проводив Хайдара, домла долго сидел, перечитывая свою записку в правительство республики, размышлял. Перелистал и книгу Мирабидова и еще раз убедился, насколько он поверхностен как ученый. Все, что понаписал, легковесно, вредно. Нет, домла ни в коем случае не против переброски на юг части стоков сибирских рек. Да и в своей записке не отрицает эту проблему. Но — аллах! — сколько тут нерешенных или решенных наспех вопросов! Ведь эти воды, если даже правительство сегодня примет решение, придут не раньше чем через пятнадцать — двадцать лет. А за это время республика успеет стать пустыней. Так надо же думать об этом!..
Домла несколько раз отмахивался от назойливо дребезжащего звука. Наконец сообразил: это телефон! Уже наступило утро.
Звонила Халидахон. Домла не сразу вспомнил ее, хоть и назвала свое имя и должность. И только когда сказала, что на сегодня назначена его встреча с читателями,— припомнилась молодая смуглолицая женщина с приятными ямочками на щеках. Ага, это которая привела к нему Фазилатхон и девушек — разбирать книги. Халидахон уже тогда говорила: надо организовать его встречу с читателями. В тот раз домла вежливо отказался: он же не знаменитый писатель, ни к чему ему эти встречи. Но Халидахон и слушать не захотела. И вот опять тот же разговор.
Домла сердито бросил трубку. Не прошло и часа, как в дверях появилась Халидахон. Демонстрируя чистейшую белизну зубов и ямочки на смуглых щеках, Халидахон заговорила с порога, опередив возражения домлы:
— Не будьте так скромны, Нормурад Шамурадович! Вы ничуть не меньше любой знаменитости. Так что прошу, собирайтесь. Сейчас за вами придет машина.
Полевой стан оказался под стать всему, что делал Атакузы: двухэтажное здание из белого кирпича в тени могучих, старых талов. К дому пристроена веранда — просторный айван. На стане было безлюдно. Только кругленький краснощекий повар копошился у большого хауза — помешивал в котле огромным черпаком.
Машина вплотную подкатила к белому двухэтажному дому. На айван вышел, будто на прогулку, Абидов в новой — да еще какой! — пижаме. На спине, груди — повсюду выглядывали из причудливых джунглей львы и леопарды. Абидов радостно заспешил навстречу домле:
— Э-э... милости п-просим, уважаемый домла, каким это ветром вас сюда занесло?
Нормурад Шамурадович с любопытством оглядел модную пижаму, болтающуюся на худых плечах Абидова, его легкие брезентовые сапожки и невольно заулыбался:
— А вы, товарищ Абидов, чувствуете себя здесь как на курорте!
Абидов насмешливо поклонился стоявшему тут же на айване Али-Муйлову:
— Низкий п-поклон благодетелю. Создал нам тут и курорт, и п-прекрасные условия!..
Доцент бесцеремонно отстранил Муйлова и повел гостя на хлопковое поле. По дороге сообщил: отряд биологов готов к «наступлению». Только от «врага» — от хлопковой совки — все еще нет вестей. Абидов очень беспокоился по этому поводу.
Али-Муйлов, идя за ними, испуганно прислушивался. На всякий случай трижды плюнул:
— Тьфу, тьфу, тьфу, домладжан! Да оградит нас всевышний от такой напасти!
Абидов нервно рассмеялся:
— В-вам, бригадир, выходит, наплевать на наши опыты?
— Не думайте, домла. Справку мы вам выдадим. Почему наплевать? Напишем: хорошие опыты. Все как нужно.
— Да, я вижу, вы мастер писать справки.
Усач не ответил, махнул рукой и зашагал обратно к полевому стану. Доцент, глядя ему вслед, задумчиво вздохнул:
— Непостижимые вещи творятся на белом свете!
— Например?— поинтересовался Нормурад.
— Пожалуйста, могу и пример. Хотя бы вас взять. Большой ученый, человек бывалый. Правильно я говорю?
Нормурад-ата остановился.
— Ну и что?
— А вот что. Вы приехали, кажется, на встречу с читателями, так ведь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102