Да разве он не знает своего дядю?! Всегда был такой. Одной ногой в могиле, а все бьет себя в грудь: «Вот я какой честный, бескорыстный, благородный!» И письмо про Минг булак то же самое — надо продемонстрировать принципиальность: смотрите, не щажу даже своего племянника! Да знал ли этот человек хоть когда-нибудь, что такое пощада, милосердие?
— Так!.. Вы меня не просили, чтобы я освободил этот дом для вас? Не просили? А почему живете в этом доме? Почему не освободили его?
Большой, похожий на бугристый огурец нос домлы угрожающе уставился на раиса.
— Я и не собираюсь жить в этом доме!
— Не собираетесь? Так поскорее освободите его!
— Освобожу, но я хотел поговорить...
— Сегодня же и выезжайте!— отчеканил Атакузы, не слушая. Из кухни выбежала Алия. Босиком, на ходу ловя сползший с головы платок, бросилась к мужу:
— Опомнитесь, Атакузы-ака! Опомнитесь! Багрово-красная голова домлы тряслась. Он с болью сказал:
— Ах, глупец, глупец! Совсем, потерял голову, раис.
— Благодарю покорно! Будь проклят тот, кто делает добро! Сегодня же оставьте этот дом, этот кишлак!
В саду градом посыпались яблоки, из-за деревьев выскочил Хайдар — в майке и трусах.
— Отец!— схватил Атакузы за руку.— Одумайтесь, отец!
— Хорошо, я покину...— Увидев Хайдара, старик сразу как-то сник.— Дом я покину, но кишлак... Возомнил себя хозяином кишлака, глупец!
— Вот, вот, все глупцы, все невежды, один лишь на свете мудрец — вы!
Хайдар подошел сзади, крепко обнял отца, оттащил от домлы:
— Да опомнитесь же наконец!
Атакузы вырвался из сильных рук сына. Не помня себя, закричал:
— Только вы, вы мудрец!..— и вдруг замер с полуоткрытым ртом. Старик, странно шаркая ногой, спотыкаясь, поплелся к себе —
сгорбленный, жалкий. Атакузы опустил голову, сделал было шаг вслед дяде, остановился, махнул рукой и быстро пошел к воротам.
Шофера Атакузы отпустил, сам сел за руль и помчался в степь. У последних домов кишлака повернул обратно. Вспомнил: надо съездить в трест к газовикам — что-то застопорилось с газопроводом. С полдороги опять повернул назад, сообразил: пожалуй, сгоряча набьет там кувшинов.
В полдень лежал в штабе один, уставившись в потолок. Зазвонил телефон, потянулся, не вставая снял трубку.
— Дядя... дядя переезжает...— услышал взволнованный голос Алии.
— Куда?— спросил устало, безразлично.
— В школу. Комнату ему там будто бы дали.— Алия всхлипнула.
— Ну и прекрасно!— Атакузы бросил трубку на рычаг. Минуты через три телефон опять задребезжал. Снова Алия! 4— Что тебе еще?
— Звонили от Шукурова. У них гости из Ташкента. Домла Мирабидов с супругой. Просят вас приехать!
— Да?— Атакузы вскочил на ноги, захлебываясь, будто получил счастливую весть, сказал:— Тогда и ты готовься! Переоденься! Я сейчас буду. Поедем вместе!..
* * *
...Атакузы сидел, грудью навалившись на спинку стула. Но вот он встрепенулся, встал, грузными, твердыми шагами пошел к хаузу, подставил голову под струю фонтана. Обмыл лицо, похлопал мокрыми ладонями по шее. Вытерся — Махбуба подала полотенце. Теперь он был совсем трезв, будто и не пил вовсе.
— Простите, Абрар Шукурович. Обрадовался неожиданной встрече с Вахидом Мирабидовичем и позволил себе лишнее...
— Нет-нет,— заерзал, заюлил Вахид Мирабидов,— все хорошо... Атакузы оставил без внимания эту суету, смотрел только на мрачного Шукурова.
— Если разрешите, мы поедем, Абрар Шукурович. Подбежала, покачивая плечами, Махбуба:
— Что вы, Атакузы-ака! Сейчас подам плов!
— Спасибо за все. А ну, ханум!..
— Я готова...— Алия, словно прося извинения, застенчиво улыбнулась.
Абрар Шукурович остановил поднявшегося тестя:
— Не беспокойтесь. Я сам провожу гостей. У ворот он отвел Атакузы в сторону:
— Куда переехал домла?..
— В школу. Дом, как вы и приказали, вернули этой самой Надира-хон. Мужа восстановили на прежней работе. Я извинился перед ним. Надеюсь, сделал все?
— И страдаете от гордости? Самолюбие пострадало?
— Дело не в самолюбии. Я, кажется, устал.— Агакузы стоял, печально опустив голову, непривычно тихий.— Устал, Абрар Шукурович. Хочешь сделать что-то хорошее — мешают, не дают развернуться.
— Это вам-то не дают развернуться?
— Я сделал все, что вы приказали,— уклонился от ответа Атакузы.— Можете проверить...
— Я приеду к вам. Поговорим.
— Понятно,— усмехнулся Атакузы.
Алия хотела бы уговорить мужа, чтобы не садился за руль, но знала — бесполезно. В такие минуты Атакузы никогда не отступает от своего. Собственно говоря, Алия вовсе и не боялась, что может произойти несчастье, даже не думала об этом. Всем сердцем чувствовала, как страдает муж.
Алия знала его натуру: сначала обидит человека, а потом сам терзается. Но то, что случилось сегодня!.. Такого не должно было быть. Даже Хайдар, он ведь дуется на деда, и то возмутился, напал на отца. И потом пошел помогать старику, когда услышал, что тот переезжает.
Алия тоже побежала к дяде, плакала, упрашивала: «Подождите, одумайтесь. В гневе, сами знаете, что только не слетит с языка. Потерпите до возвращения Атакузы-ака!» Но Нормурад-ата не захотел ждать, твердо стоял на своем. Все в той же полосатой пижаме-мешке, в старых шлепанцах таскал вещи, устраивался в машине. Алия боялась, как бы старик в сердцах не прогнал Хайдара. Но нет, обошлось, даже рад был его помощи.
В полдень, когда позвонила мужу, Алия по голосу поняла, насколько ему тяжело. Но по-настоящему почувствовала всю силу его страданий, когда он вернулся из степи.
Во двор Атакузы вошел пошатываясь — и сразу к колодцу. Припал к ведру. И, будто убегая от неприятных новостей, заспешил обратно на улицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102