— Значит мне, честному человеку, вы имеете наглость предлагать преступление и подлость?
Он попытался успокоиться...
— Ну, довольно, — сказал он. — Все это слишком грустно, чтобы быть шуткой. Вам приятно подвергать меня пытке. Я не в праве жаловаться. Действительно, вы имеете на это право...
Несчастному трудно было говорить.
— Не правда ли, это несерьезное предложение? Прошу вас, скажите, что это игра, испытание...
— Похож я на шутника? — холодно спросил Бартон.
— Значит, — сказал Эдвард, изо всех сил стараясь говорить спокойно, — вы предлагаете мне поджечь Франк-линские источники?
- Да.
— Может быть... О, скорее всего, вы не подумали о всех трудностях этого предприятия...
— Нет, подумал. Все меры уже приняты. Вы будете руководить работниками, преданных нам... Пожар произойдет вследствие несчастного случая... Никто не узнает, что вы сделали...
— Я не говорю о себе... вы уже сказали, что я осужден... но разве вы не говорили, что там полным-полно заводов, фабрик, складов...
— Действительно...
— Ну, так как же? Я, возможно, чего-то не могу осознать в полной мере, возможно, я не совсем способен понять, проследить путь ваших рассуждений...
— Я не так загадочен, как вы предполагаете... — сказал Бартон, улыбаясь. — Ну, говорите, говорите...
— Поджечь нефтяные источники... значит вызвать взрыв на большом пространстве. В таком случае земля обваливается, дома рушатся, а жители и рабочие погибают в этой катастрофе... Кто знает? Целый город может провалиться в бездну, открытую нами! Возможно, вы забыли о столь ужасных последствиях?..
— Нисколько не забыл.
Лонгсворд с ужасом смотрел на Бартона.
— Вы хорошо понимаете, — сказал банкир, — что я соболезную не менее других подобным несчастьям... Не менее других. Да... Что поделаешь — катастрофа!.. Но если вы отказываетесь...
Тут голос Бартона понизился до едва слышного шепота. Казалось, будто он сам боялся произносимых им слов.
— Я в таком случае не смогу принять появление на свет незаконнорожденного. Убить жену — значит вызвать скандал, а я этого не хочу... И я буду вынужден сделать так, чтобы мать осталась живой, а ребенок умер!..
Эдвард опустил голову.Он вспомнил все мечты, которыми он и она тешили себя, все надежды...
Наступило горькое пробуждение. — Если вы отказываетесь, — продолжал Бартон, — я употреблю для уничтожения ребенка все средства, какие найду нужным выбрать, скрыв, разумеется, рождение этого плода позора... Переживет ли это мать или нет, мне все равно...
Лонгсворд чувствовал, что сходит с ума. В самом деле, он никогда не предполагал, что человеческая низость может принять такие фантастические размеры.
Он ощущал отчаянное положение утопающего, которого водоворот затягивает на дно. Падая в бездну гнусности, он старался поднять голову, чтоб вдохнуть свежего воздуха...
Скрестив руки на груди, Бартон ждал его ответа.И Лонгсворд заговорил.
Рыдая, на коленях, умолял он этого человека отказаться от ужасных замыслов. Он хватал его руки, молил, соглашался стать его лакеем, рабом... Но он не мог совершить это преступление! Да у него и не хватило бы для этого храбрости! Он уверял, что Бартон ошибся, посчитав, что он смелее, чем был на самом деле... Если б даже он и решился, его рука дрогнула бы в ту страшную минуту...
Бартон вынул часы.
— Я здесь уже целый час, — сказал он. — Мне пора проститься с вами. Я даю вам срок до завтрашнего утра, чтоб получить от вас окончательный ответ...
Эдвард встал.Он понял только то, что ему дают на размышление несколько часов...
Он поклонился и вышел.В это самое время Меси, как покровитель искусств, покупал картину Нечти Дэвис за две тысячи долларов!..
10 ЖЕНИТЬСЯ И ИМЕТЬ ЖЕНУ — НЕ ОДНО И ТО ЖЕ
Возвратимся немного назад, в квартиру старика Тил-лингеста, когда, после странной сцены, описанной нами, Бам соединил свою руку с рукой Эффи.
Упавший на дно нищеты и безнравственности, Бам в этой более чем странной ситуации чувствовал удивление, доходившее до ужаса.
Что говорил ему в самое ухо умирающий банкир, когда они остались одни?
— Знайте, — шептал Тиллингест, — что меня убивает Арнольд Меси. Я так ненавижу этого человека, что мое мщение переживет меня. По причинам, которые вы узнаете позже, именно вас я должен был избрать орудием наказания. Моя дочь владеет тайной, открытие которой, благодаря вашему соучастию, может разорить и навсегда уничтожить моего врага. Но прежде чем исполнить это, вы должны подняться настолько высоко, чтобы вернуть Эффи тот блеск, ту роскошь, которых она сегодня лишается... Я соединяю вас с ней. С этой минуты вы становитесь партне-рами. Ее добрая или злая судьба становится вашей... Я знаю, что вы умны... и честолюбивы... Дочь моя также умна и честолюбива... Я приучил ее смотреть на жизнь прямо и допускать все для достижения выбранной цели. Я не хочу вас обманывать. Предупреждаю, что до тех пор, пока она сочтет это нужным — она одна будет хранить страшную
тайну, о которой я только что упомянул. В будущей борьбе вы будете рукой... она — головой... и, уверяю вас, головой светлой... Я хочу, чтобы ваши судьбы были соединены неразрывно... Эффи станет вашей женой. В этом портфеле лежат двадцать тысяч долларов — все мое богатство. Вы начнете борьбу с этой суммой. Вы победите, вы долж--ны победить! Согласны ли вы жениться на Эффи Тил-лингест?
Бам не требовал объяснений. Он, естественно, предполагал, что в недрах этого договора кроется какое-то преступление. Но Бам не такой был человек, чтобы отступать из-за подобных мелочей...
На рассвете в дом банкира явился пастор.В Новом Свете подобные церемонии совершаются быстро.Эффи и Джон Гардвин были соединены браком во мгновение ока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61