Не хватало еще, чтобы, добравшись до расположения штаба полка, он обнаружил там немцев!
Яан разглядывал свое курсантское начальство и думал. Положение казалось чуточку странным. Собственно, о том, что майор Соо находится в их дивизии и служит заместителем начальника штаба полка, он узнал всего несколько дней тому назад. После боев под Порховом, где штаб попал в окружение и начальник штаба пропал без вести, майора Соо выдвинули на его нынешнюю должность.
По мнению Яана, едва ли можно было сделать выбор правильнее, но почему же тогда майор Кулдре из оперативного отдела без тени сомнения утверждал, что майор Соо находится среди тех старших офицеров, которых увезли из лагеря Вярска — как было сказано, на учения? Если бы он говорил это только Яану. Но то же самое он говорил другим младшим офицерам, хорошо знавшим майора Соо по военному училищу. Зачем это ему нужно было?
Найти объяснение было невозможно. Хотел ли майор Кулдре намеренно посеять неуверенность и недовольство? Глупость. В то же время было совершенно немыслимо, чтобы он не знал о подлинной судьбе майора Соо,— неужели в штабе дивизии отсутствуют сведения о своих старших офицерах?
Майор Кулде рассказывал об этом с участливым и печальным видом. Понятно, что судьба майора Соо лежала и на его сердце.
Кулдре вообще был странным человеком Обычно немногословный, он лишь в отдельных случаях в тесном офицерском кругу вдруг оживлялся, если кто-нибудь заводил разговор о немецкой огневой мощи или тактике. Это были любимые темы майора Кулдре.
К сожалению, ход событий достаточно подтверждал слова майора немецкой организованности и боевой мощи.
Что ж, говорить можно всякое, пусть у каждого будет собственное мнение. Только эта высосанная из пальца история о майоре Соо все же была некрасивой.
Озадаченность Яана росла по мере того, как он наблюдал своего бывшего начальника работающим сосредоточенно и без малейших признаков паники. Собственно, боевые действия шли рядом, но Соо работал спокойно и методично, будто в учебном кабинете. Его самообладание было достойно подражания
Майор закончил писать, еще раз пробежал глазами и протянул исписанный листок из блокнота старшему сержанту. Тот уселся калачиком перед стоявшей на пне пишущей машинкой и начал печатать. Медленное, размеренное выстукивание казалось странным среди треска стрельбы и разрывов.
В отдалении между деревьев сновали бойцы. Две мины разорвались совсем рядом, так что вокруг зашуршали падающие ветки.
— Вот вклинились между немецкими коммуникациями, теперь они пытаются любой ценой выбить этот клин, что совершенно логично,— сказал майор и, склонив голову, стал разглядывать Яана.— А вы, Орг, начинаете обретать солдатский вид, совсем уже не тот мальчишка-аспирант в желтых перчатках, которого я выпустил летом сорокового года.
Яан улыбнулся:
— У меня сейчас такая работа, что по необходимости четырежды исхаживаю расстояния, которые проделывают войска. Чего только хлебать не приходится, может, от этого старше становлюсь.
— Да уж какая старость,— махнул майор.— Опыт — это да. Недаром говорят, что один день на войне засчитывается за месяц. И вы, наверное, уже почувствовали, что значит, когда вас накрывают огнем.
Яан не успел еще ничего ответить, как с противным свистом прилетела тяжелая мина и оглушающе грохнула. Заставила вздрогнуть. По стволу ближайшей сосны будто палкой ударили. Звонкий металлический удар оборвал щелканье пишущей машинки, которое разом смолкло.
Писарь нагнулся над машинкой.
— Черт, уже имущество калечить принялся! — воскликнул он через мгновение с облегчением.
— Печатать можно? — деловито спросил Соо.
— Пока можно, а за следующий раз не ручаюсь.
— Тогда печатайте скорее, до следующего раза. Кажется, нам здесь не дадут долго нежиться.
Оценивающе взглянув исподлобья на Яана, который, не обращая внимания на взрыв мины, продолжал сидеть на своем месте, начальник штаба заметил:
— Если мне после войны дадут полк, я возьму вас, Орг, к себе служить.
Из штабной землянки вылезли командир полка и комиссар. Покрасневшие веки говорили о том, что сон их был непродолжительным.
В тот самый момент, запыхавшись, прибежал петлявший меж стволов посыльный. Он отдал честь командиру полка и, хватая между словами воздух, выкрикнул:
— Товарищ майор, капитан Тооммре докладывает, что батальон отступает в лес, немцы обошли с обоих флангов. Просит прислать боеприпасы и запрашивает указаний, что делать дальше.
Командир полка разложил карту прямо на земле, на сосновой хвое, и опустился перед ней на колени. Комиссар и начальник штаба придвинулись к нему. Яан остался стоять в стороне. С тревогой он заметил, что стрельба усиливается и перемещается все ближе. Между деревьями повизгивания отдельных пуль. Взрывы мин шли уже сериями по четыре, огонь вела целая батарея. В лесу группами перебегали бойцы, определить было невозможно, то ли они из отступивших частей, то ли из подразделений Все устремлялись на восток. Пулеметный огонь доносился как с запада, так и с севера, постепенно смещаясь к югу. Появилось неодолимое желание бежать из этого огневого мешка, который очерчивался все яснее.
Однако будничные заботы тут же заглушили эго растущее желание Со стороны такая методичность, с которой каждый под усиливающимся огнем делал свое дело, могла показаться равнодушием.
Командир полка коротко отдал связному распоряжение, и тот, согнувшись, пустился в обратный путь, хотя явно было видно, что возвращение под огнем требует от него самообладания.
Между тем начальник штаба прочел доставленную Яаном депешу, передал ее командиру полка, но добавил при этом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154