В лесу то здесь, то там раздавались выстрелы. Крестьяне, видимо, решили выследить нас.
На рассвете мы были уже километрах в трех от реки, за которой лежала «свободная территория». Но на одной из опушек напоролись на засаду. Первые пули попали в Судейского. Раненного в обе ноги и грудь, мы подобрали его и отошли в сосняк. Сознания он не потерял.
— Оставьте мне пистолет, — попросил он. — Оставите, а?
— Разумеется, — ответил Минер. — Но тебя мы не бросим.
— Не теряйте из-за меня время, — возразил Судейский.
Стреляли со стороны скалы, однако никто оттуда не появлялся: они не знали, сколько нас. Адела перевязала Судейского, разорвав его рубаху, однако остановить кровь не удалось. Лицо Судейского побледнело. Глаза померкли.
— Он умрет, — отозвал меня в сторону Минер. — Ты потом возьми пистолет.
Минер и Адела ушли вперед. Судейский истекал кровью. Вскоре он умер. Вынув у него из ладони пистолет, я стал догонять товарищей. Они шли осторожно, то и дело оглядываясь. Минер — впереди, Адела — следом. Когда у меня под ногой хрустнул сучок, Минер моментально повернул винтовку в мою сторону.
— Здесь начинаются дубовые леса. Вот в таком же встретились с тобой, — сказал я ему.
Он молча кивнул. Я пропустил Аделу вперед, заглянув ей в глаза. Наверное, мой взгляд был настолько красноречив, что она опустила глаза и покраснела. Когда мы присели отдохнуть, Минер довольно грубо сказал мне:
— Не пялься на нее.
Мне стало стыдно от его слов. И тем не менее я не мог отказаться от этой радости — любоваться Аделой. Кто знает, может, и меня завтра скосит очередная пуля?
На следующем привале Адела как бы невзначай сказала:
— Ты очень похудел и лицо у тебя усталое Впервые она так просто говорила со мной.
XXXII
Длинный стальной канат тянулся через Тару. Тонкая проволока удерживала подвижной обруч на нем. Его можно было подтягивать к каждому берегу. Я переправился первым и только успел отвязаться, как на левом берегу, там, где остались Минер и Адела, появились бандиты. Завязалась перестрелка.
Я оказался в более выгодном положении, чем Минер. Укрывшись за большим камнем, я начал целиться. Трое бандитов, подобравшиеся было к переправе, поспешно отступили. Но они тоже засекли меня. Пули змеями шипели вокруг. Бандиты наседали. Минер махнул мне рукой и вместе с Аделой скрылся куда-то влево, в лес.
Что означал жест Минера? Там еще слышались выстрелы. Над моей головой тоже просвистела пуля. Но вскоре стрельба прекратилась. Я осмотрелся. Кругом шумел лес. Пахло прелыми листьями и дубовой корой. Тишину леса нарушали лишь голоса птиц.
Я поспешил к месту нашей переправы. Минер, конечно, станет переходить реку только здесь, если он уже этого не сделал. В ином месте переправиться невозможно. А до другого брода, по моим предположениям, было шесть часов ходу для отдохнувшего человека, а для Минера с Аделой — все двенадцать.
Я спрятался у переправы и начал всматриваться в противоположный берег. Облака рассеялись, из-за гор показалась луна, озаряя окрестности призрачным светом. В лунном сиянии серебрилась река. Деревья подступали к самой воде. Стальной канат, натянутый между двумя берегами, поблескивал, отражаясь в волнах.
Прошло часа два, а я все вглядывался в противоположный берег. Казалось, уже нечего было надеяться увидеть своих товарищей, но вдруг я различил на опушке леса на той стороне две тени. Одна из них остановилась и подняла руки вверх! Или мне это просто показалось? Вот линия стального каната словно бы оборвалась посередине. Кто-то тянул обруч. Темная фигура двигалась легко и быстро. Я подполз совсем близко. А вдруг это бандиты?
— Руки вверх! — крикнул я, когда человек ступил на этот берег.
Однако вместо ответа раздался выстрел и послышался женский возглас. Это была Адела. Винтовка висела у нее на шее. Девушка выстрелила, не снимая ее. Это Минер научил нас так стрелять.
— Адела, — произнес я, — ты чуть не убила меня.
— Это ты?
Она глотнула воздух. Понимает ли она, как я ждал ее и как хочу, чтоб она бросилась мне на шею? Судя по всему, у нее было иное настроение.
Адела освободилась от веревок.
— Порядок! — крикнул я, повернувшись к тому берегу.
— Эй? — вопросительно откликнулся Минер.
— Наши здесь! — прокричал я, понимая, что в данной ситуации нужно именно так поступить. Я снова был солдатом.
— Здесь батальон из третьей! — заорал я изо всех сил.
— Здесь пролетарская, — ответил Минер. — Все в порядке.
Наши голоса в ночи перекрывали шум воды. Однако никто ни в лесу вдоль обоих берегов, ни на горных лугах, вверху, куда нам предстояло идти, ни внизу, у самой воды, не отозвался на наш крик — ни возгласа, ни выстрела. Минер командовал несуществующим отделением, а мы вдвоем с Аделой изображали батальон. Минер привязался к обручу и переправился. Мне казалось, он готов был нас обнять, однако сдержался.
— Пошли, — проговорил он,— теперь-то мы доберемся до наших.
Адела отвернулась. Плечи ее вздрагивали. Она с трудом сдерживала рыдания.
— Скверное это место, — сказал Минер, глядя н; воду.
— Бывало похуже, — заметил я.
— Скверно и то, что мы переправились, но не стоит оплакивать прошлое, — продолжал он.
— Прости, — тихо произнесла Адела.
— Два года назад здесь был наш штаб, Минер. Вот тут, прямо над головой. В хибаре на самом откосе. Она потом сгорела, — вспоминал я.
— Да, штаба нет, — вздохнул Минер. — Но у нас остались еще эти винтовки.
— Я ненавижу винтовки, — сказала Адела. Больше мы не вымолвили ни слова. Местность была
пересеченной, и за час мы проходили не больше трех километров. А нам предстояло шагать всю ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60