Тибор молча слушал.
— И чем скорее вы решитесь на это, тем лучше для вас, может, еще и спасете что-то...
— Вот так, Феринко, вот так! — иронично и как-то неожиданно трезво подал наконец голос Тибор.— Увидишь...— Повернув к Феро скривившееся в кислой усмешке лицо, он тихо, но выразительно прохрипел: — После меня пусто будет, если хочешь знать! Все продам! Придет время, все спущу, пропью, прогуляю с бабами, вот увидишь! Проповедник нашелся!
Тибор встал, смерил шурина презрительным взглядом и, еще что-то проворчав, направился к выходу.
Вот как он решает этот вопрос, размышлял Франтишек над угрозой зятя собственному потомству. Придет время, все пропьешь, прогуляешь, после тебя пусто будет... Только отважишься ли? Поднимется ли у тебя рука пустить по ветру все, что ты с таким упорством наживал и приумножал? Если бы ты решился на такой шаг, то, наверно, поразил бы эту молодую парочку до глубины души. А может, и не поразил бы... И все же ты вряд ли осуществишь свою угрозу — ведь для этого надо сойти с завоеванных позиций, уступить другим место под солнцем, прозябать среди серой толпы где-нибудь в бетонных джунглях! Нет, твоему желудку этого уже не переварить, ведь от одной мысли об этом у тебя волосы на голове встают дыбом, а на лбу выступает холодный пот... Допускаю даже, что ты все продашь, но неужели такую сумму можно пропить, прогулять, растранжирить за оставшееся время, отпущенное тебе судьбой? Ты же обыкновенный человек, а человеческие физические возможности ограниченны, и тут даже ты ничего не изменишь. Чтобы такое богатство разменять на выпивку, жирную пищу и баб, нужно время, много времени, наконец, нужны силы и энергия, которые в твоем возрасте — ты уже не мальчик — разбазаривать опасно. Не то сорвешься, и пожалуйте на тот свет. Протянешь ноги, а сколько еще денег после тебя останется!
Тибинко, Тибинко, и на вас надвигаются заботы, о которых совсем недавно вы и понятия не имели, бездна мытарств, бездна. Вот и вы задумались о завтрашнем дне, открываете для себя, что и те, кто принадлежит к касте богатых, тоже смертны. Ну а дальше? Дальше — ваши дети... Какая же перспектива перед ними? Ты говоришь, Тибор, после тебя пусто будет... После тебя пусто... Фраза- то какая самонадеянная! Ты слышишь, Тибор, слышишь...
— Ферко, почему не пьешь? — раздался откуда-то, словно из потустороннего мира, голос старого Ивичича.— Забастовку объявил?
Феро лишь усмехнулся, облизав пересохшие губы, вытер рукой лоб.
— Феро, ты же весь горишь! Видать, и тебя уже скрутило,— сказал кто-то.
— Да я и сам чувствую,— ответил Франтишек.— Профилактика не помогла...
— Какая профилактика, ты же все время болтал со своим бухим шурином,— сказал Ивичич.— Теперь отлеживайся дома. Так тебе и надо!
На третьей неделе после того, как Франтишек осел дома по причине нетрудоспособности, его зашли навестить Богуш и доктор Костович.
— А я уж думал, проверять меня пришли,— сказал, встречая гостей, Франтишек.— Вы так упорно звонили.
— Ну как, друг мой, вам уже лучше? Соблюдаете постельный режим или этак вот, в халате, слоняетесь по квартире? — спросил доктор Костович.
— Слоняюсь. Вчера вечером уже была одна проверка, приходили посмотреть, не сижу ли я случайно где-нибудь в пивной. И кто мог ожидать — шесть часов вечера, и вдруг контроль из районной поликлиники.
— Сейчас так принято? — удивился Богуш.
— Принято,— засмеялся Франтишек.
— А я и не знал. В мои бетонные годы такого не было.
— Значит, вы уже на ногах,— хмыкнул доктор.
— Послезавтра к врачу, наверно, выпишут на работу с понедельника.
— Не знал, друг мой, видит бог, не знал, а то бы захватил с собой бутылочку «Святого Петра»,— досадовал Костович.
— Не расстраивайтесь, кое-что и у нас найдется,— утешил его Франтишек.
— Вы меня не так поняли,— махнул рукой доктор. Он кинулся к своему пузатому портфелю, что остался в прихожей, и вынул из него пакет с фруктами.— Я думал, вы еще не выздоровели, вот принес вам витамины — яблоки и груши,— передал он пакет Франтишеку.
— Из ваших запасов? — спросил Франтишек с улыбкой.
— Из моих, друг мой, из моих!
— Вот спасибо! А я вас угощу вином.— Франтишек вышел за бутылкой и стаканами.
— Только один стаканчик,— смущенно пробормотал Богуш, когда хозяин пригласил всех к столу.
— Это почему?
— Боюсь, моя старуха станет ворчать. Мы с доктором уже промочили горло.
— Ходили ко мне на плантацию и там немного подзаправились,— объяснил Костович.
— В такое время? Что там стряслось? — удивился Франтишек.
— Чинили забор,— объяснил доктор.— Какой-то негодяй бортом машины зацепил стойку и порвал на заборе металлическую сетку.
— А Вондра ходил с вами? — вспомнил Франтишек о старом голубятнике.
— Он болеет, так же как и ты,— ухмыльнулся Богуш.
— Что с ним?
— Я же говорю — то же, что у тебя,— объяснил Богуш.— Может, и не заболел бы, да вот каждый день таскается к своим попугаям: сначала — туда, потом — обратно. На одну дорогу тратит не меньше часа. Надо ведь пройти мост и дальше через весь остров... Можешь себе представить: там же холодный ветер до костей пронизывает, особенно у воды.
— Он их уже выпускает? — поинтересовался Франтишек.
— Я его об этом не спрашивал.— Богуш почесал в затылке.— Наверно, выпускает. Почему бы не выпустить, коли им теперь некуда улететь. Шелковицы уже нет, нет и залатанной крыши с голубятней, почему бы их и не погонять.
— Так, значит, конец,— Франтишек как-то странно махнул рукой,— все уже снесли?
— Конечно. Кое-где, правда, еще остались кучи мусора, но и те скоро уберут,— пробормотал Богуш.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46