Температура корки у асбестовых подошв ботинок была триста, а на глубине лавы в десять сантиметров — восемьсот семьдесят градусов. Отважные исследователи пробыли на огненной реке час и проплыли более двух километров.
Много таких подвигов совершили советские ученые. Не удалось вулканам удержать людей на почтительном расстоянии от себя. Люди еще не покорили силу вулканов, но можно не сомневаться — победят.
Данила проснулся от внезапного толчка.Откуда-то, словно из-под земли, шел глухой рокот. Лампочка на потолке вздрогнула, и свет потух. Гул усилился. Он напоминал отдаленный артиллерийский огонь, но в этом громыхании было что-то еще более могучее.
Вулкан!Эта мысль сразу же пришла Даниле в голову. Чиркая спички и чертыхаясь, он торопливо оделся, накинул на плечи пальто и выбежал на улицу. Люди стояли в глубоком молчании. Все нарастающий, низкого тона рокочущий гул вселял смутную тревогу. Неожиданно гул стих и установилась пугающая тишина. Потом раздался оглушительный грохот. Казалось, оборвалось тысячепудовое сердце земли. Огромный фонтан огня взметнулся к звездам. Рас-
каленная масса, взлетая вверх, падала, расплескивая золотистую пену. Земля, люди, небо вдруг окрасились в пурпурный цвет.
К Даниле подошел Колбин.
— Ну, как зрелище?
Данила пожал плечами. Ему не понравился игривый тон вопроса. Нет, шуткам тут не место. Перед ним было одно из грозных явлений природы, и он чувствовал себя слабым и беспомощным. Что значит перед извержением человек? Да, он дерзок и смел! Но бывают минуты, когда он благоговейно опускает голову, отдавая дань яростной силе и красоте природы. И сейчас, глядя на грандиозный фейерверк, Данила испытывал чувство ребячьего восхищения.
Прибежал рассыльный и сказал, что московских ученых вызывает начальник вулканологической станции. А через полчаса они на вертолете поднялись в воздух и, набирая высоту, полетели на запад. «Летим к вулканам, — подумал Данила. — Этот блеск алмазных ливней, проливаемых пылающим сердцем земли... Красиво писал Рембо, но ни одно литературное сравнение тут не подходит».
Вертолет летел по кругу в двух—трех километрах от очага извержения. Нестерпимо ярко светились раскаленные частицы, взлетавшие ввысь. Одни гасли в вышине, другие дождем падали вниз, устилая землю светящимися точками.
Описав дугу, вертолет вышел на южный склон сопки. Внизу клокотал огненный поток. У истока он был блестящего золотистого цвета, затем переходил в оранжевый, потом в цвет киновари и у подножия сопки покрывался черной затвердевшей коркой. Лава выжигала все на своем пути. Вспыхивали и сразу же сгорали кустарники. Крупные деревья держались дольше. Густо-красные языки пламени лизали стволы, сжигая их у основания, и деревья падали в раскаленный поток.
Ученые работали молча. Начальник вулканологической станции Соколов был занят киносъемкой. Колбин определял размеры извержения — высоту фонтана, длину и ширину огненного потока. Данила с помощью оптического пирометра измерял температуру. В блокноте появилось множество цифр: 900, 936, 1002, 1127, 1320... У кратера лава стала ярче, Данила направил на нее прибор, включил батарею. Проволока в окуляре начала накаляться, и скоро
цвет ее слился с цветом лавы. Шкала измерений показывала 1629 градусов по Цельсию.
— Сколько? — отрывисто спросил Соколов.
Данила назвал цифру.
Полет продолжался два часа. Рассветало, когда ученые вернулись в поселок и пошли отдыхать.
Данила поднялся на крыльцо коттеджа и посмотрел вдаль. В утреннем свете вырастали белые пики вулканов. Он смотрел и вдруг вспомнил другое, давно прошедшее. Тогда он стоял не один, а с Петром Васильевичем Романовым и, прощаясь с поселком, говорил:
— Я вернусь. Вернусь, чтобы покорять вас, вулканы!
Вот и вернулся. А хватит ли сил, чтобы бороться и покорить эту бешеную стихию?
Сколько Данила проспал после этого ночного полета, он не знал; открыв глаза, увидел толстого молодого человека, который стоял посредине комнаты и что-то с глубокомысленным видом записывал в блокнот.
— А, проснулись, — довольно спокойно сказал он, поднимая голову. — Вы мне нужны.
— Кто вы такой?
— Я? Овчарук. Корреспондент «Камчатской правды».
— У вас оригинальная манера знакомиться, — сказал Данила, поднимаясь с постели.
Овчарук отвел глаза в сторону.
— Мне нужно побеседовать с вами. Читатели нашей газеты ждут сообщения об извержении вулкана Тигла. Ваши идеи о покорении вулканов...
— Вам надо бы обратиться к Колбину.
— Нашей газете ваша статья нужна, товарищ Романов.
— Сейчас не могу. Никак не могу. Овчарук вздохнул.
— Жаль. Данила взглянул на его огорченное лицо и улыбнулся.
— Я напишу статью, как только ближе познакомлюсь с камчатскими вулканами.
Корреспондент кивнул.
— Эта койка пустует? Вы не возражаете, если я ее займу? — спросил он и, не ожидая ответа, сбросил на нее
свое пальто.
Журналист с рассеянным взглядом чем-то понравился
Даниле. Через полчаса они уже разговаривали как добрые старые знакомые.
— Кречетова Корнея Захаровича? Знаю ли я его? — воскликнул Овчарук. — Вы меня просто обижаете, Романов. Да мы с Корнеем Захаровичем не одну сотню километров исходили...
— Вы, с вашим брюшком? — засмеялся Данила, окинув журналиста взглядом.
— Растет, — пробормотал Овчарук, стыдливо запахивая пиджак. — Растет...
— А далеко отсюда колхоз «Заря»? — Данила подошел к окну и забарабанил пальцами по стеклу.
— В долине реки Синей. Вы что, знакомы с Кречетовым? Чудесный человек...
— Мой отец.
— Что вы говорите! — воскликнул Овчарук. — Постойте, постойте!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70