Разве этот «кто-нибудь» не может быть сам Юрик?
— Не болтай и не увиливай! Отвечай серьезно и определенно. Я хочу знать правду!
— Какой мужчина не хотел бы ее знать! Но разве жена обязана всегда удовлетворять любопытство мужа? Ты мне тоже не говоришь, где и с кем проводишь все вечера, а очень часто и ночи. Скажи, можешь ли ты припомнить, когда последний раз ужинал со мной? — Берта стала серьезной и больше не смеялась так шаловливо.
— Об этом поговорим в другой раз. А теперь не увиливай и скажи мне всю правду! — Цеплис настаивал, видя, что Берта хочет перевести разговор на другую тему.
— Конечно, о тебе мы можем поговорить в другой раз! Но когда настанет этот другой раз? Ты никогда не бываешь дома и вечно занят какими-то невероятно серьезными делами.
— Да, вот именно, не только невероятно, но и поистине исключительно серьезными делами! Если бы ты все знала, то не мучила бы меня ни минуты, а рассказала бы всю-правду про Юрика.
— Где уж мне знать твои серьезные тайны? Пусть их хранит твоя Аустра!
— Какая Аустра? — испуганно воскликнул Цеплис. Неужели Берта действительно знает? Кто мог ей рассказать? Нет, она просто ляпнула наугад...
— Что ты притворяешься? Та самая Аустра, которую ты поишь шампанским, даешь ей деньги и покупаешь брильянтовые колье. Впрочем, может быть, у тебя не одна Аустра, а несколько! Этого я не знаю.
— Где ты наслушалась таких глупостей? Не покупал я брильянтовых колье никакой Аустре! — оправдывался смущенный Цеплис и на сей раз не лгал — обещанных Аустре брильянтов он действительно еще не купил. Нынче трудные времена и нельзя швыряться деньгами. Надо быть экономным и осмотрительным.
— Ах, значит, ты обманул ее и не купил? Постыдился бы так обращаться с женщиной! Она табе поверила, а ты оказался подлецом! — В голосе Берты звучало негодование, и было совершенно ясно, что она стоит на стороне Аустры.
— А разве она меня не обманывает, путаясь с другими мужчинами? — Цеплис от нападения перешел к обороне.
— Кто это «она»? Только что ты сказал, что у тебя нет никакой Аустры! Спасибо за откровенность... Теперь мне все ясно!
- Я думал, ты все знаешь и потому нет смысла скрывать. — Цеплис совсем смешался и больше не соображал, что говорит.
— Значит, если бы я не знала, ты бы не признался? На этот раз ты здорово влип, потому что я ничего не знала. Какой же ты глупый, просто стыдно за тебя! — От волнения Берта едва сдерживала слезы. — И ты еще смеешь допрашивать меня про Юрика!
— Скажи, кто тебе все это рассказал? — Цеплис почти умолял, мучимый желанием, узнать, действительно ли Аустра оказалась настолько наглой. Берта мгновение боролась со своим гневом, но тотчас взяла себя в руки. Она улыбнулась и промолвила ласковым голосом;
— Хорошо, я скажу тебе, но с одним условием: признайся и ты и расскажи мне все, все. Конечно, я уже и так знаю, но хочу, чтоб ты сам мне все рассказал. Посмотрим, способен ли ты еще говорить правду. Ты мне расскажешь не только про Аустру, но и про всех других женщин, с которыми ты имел дело за время' нашего супружества. Если ты это исполнишь, я скажу тебе, кто рассказал мне про Аустру и про колье.
Цеплис пообещал с легким сердцем, не собираясь сдержать слово. Узнав от Берты все необходимое, он расскажет ей кое-что про тот вечер в погребке, когда пил с Аустрой шампанское и посулил подарить ей колье. Это Берта все равно уже знает, и тут нечего скрывать. За чистосердечным признанием быстрее последует прощение. Но обо всем прочем ни слова! И о других женщинах он умолчит. Если Берта начнет
выспрашивать, он попросту отопрется. Про тех-то ей ведь никто не наябедничал!Но Берта не открыла свою тайну, как надеялся Цеплис, а заставила его сознаваться первым. Уж этого он совсем не ожидал! На какое коварство способна его жена — так заманить в ловушку! Теперь скрывать и отпираться уже поздно. И Цеплис, краснея от стыда, начал свой рассказ. Пытался утаить некоторые вещи, по запутался и под допросом Берты вынужден был рассказать такое, чего жена не узнала бы вовеки. Вначале он еще пробовал оправдываться и объяснять свои действия. Но, мало-помалу перебирая в памяти свои похождения, так увлекся, что даже преувеличил многое и нарочно очернил себя. Цеплнсу показалось, будто он сам себе враг, которого нужно заклеймить и унизить перед Бертой. Точно таким же способом он нередко оклеветывал и чернил перед Аустрой своих воображаемых соперников и ее поклонников. Напротив, Берте он рассказывал ужаснейшие вещи про самого себя. До глубины души ненавидел Цеплис развратного прелюбодея, лицемера и мота, которого он обличал перед Бертой. Своею исповедью он хотел добиться, чтобы Берта тоже возненавидела этого мерзавца и почувствовала бы к нему отвращение. Ни на мгновение Цеплис не вспомнил о том, что подсудимый — он сам, Эдгар Цеплис, директор-распорядитель акционерного общества «Цеплис». На Берту он смотрел в эти минуты не как на свою жену, а как на 'несчастную, обманутую и поруганную этим негодяем женщину, которой следует выказать сочувствие и протянуть руку помощи. Ее надо защитить от гнусностей этого чудовища, и Цеплис был готов стать ее заступником.
Слушать признания мужа было для Берты мучением, какого она еще не испытывала на своем веку. Она. чувствовала себя, униженной; казалось, будто к ней прилипала вся грязь, о которой рассказывал Цеплис. Годами она преданно любила мужа, и ей в голову не приходило, что в жизни встречается такое распутство. Так могло поступать только животное, а не человек, называющий себя царем природы. Есть ли во
всем этом разум и человечность? Нет, это были не люди, а страшные выродки, которых надо железной метлой смести со света.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133