ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
» И вдруг, как молния, блеснула мысль: «Может быть, собираются окружить фашистские войска на Кавказе? Наверно так! Именно так!» — И Арсену показалось, что он разгадал тайну ночного движения войск.
— Куда они? — вновь громко спросил Бурденко. Ему никто не ответил.
— Но почему на юг? — шепотом спросил Тигран. И неожиданно Кобуров подтвердил догадку Арсена.
Он сказал:
— Наверное, надо отрезать путь отступающим с Кавказа немецким армиям. Впереди, друзья, большие бои.
Действительно, в эту морозную ночь две сильнейшие армии мира готовились к новой ожесточенной схватке. В высоких штабах, в ставках маршалы, полководцы, не зная сна, склоняясь над оперативными картами, намечали пути движения войск. Но ни подполковник Кобуров, ни черниговский монтер Бурденко, ни хлопкороб Арсен Тоноян не знали, что было решено в эту ночь высшим командованием и что произойдет завтра. В тот ночной час, когда они смотрели на войска, идущие к югу, в осажденном Сталинграде командующий шестой немецкой армией генерал-полковник фон Паулюс созвал к себе командиров дивизий и корпусов и прочитал им телеграмму фюрера: «6-я армия временно окружена русскими. Я решил сосредоточить армию в районе северной окраины Сталинграда, Катлубани, высота, обозначенная отметкой 137, высота, обозначенная отметкой 135; Мариновка, Цибенко, южная окраина Сталинграда. Армия может поверить мне, что я сделаю все от меня зависящее для ее снабжения и своевременного деблокирования. Я знаю храбрую 6-ю армию и ее командующего и уверен, что она выполнит свой долг. Адольф Гитлер».
Этот приказ спутал планы фон Паулюса и командующего немецкой «Южной» армейской группой «Б» генерал-полковника барона Вейхса. Паулюс и Вейхс считали дальнейшее сопротивление невозможным. Но приказ есть приказ, воля фюрера — закон. Ночью началась перегруппировка сил.
А советские войска в течение всей этой долгой зимней ночи продолжали неудержимой лавиной двигаться на юг.
Днем над степью стояла тишина, но в следующую ночь Арсен Тоноян и Микола Бурденко в своем окопе снова слышали, как в тылу глухо гудел лес...
IV
...Жители города Вовчи каждый день и каждый час ждали чрезвычайных событий. На железнодорожных путях партизаны взрывали цистерны с бензином; советские самолеты бомбили воинские немецкие составы; то в одном, то в другом селе партизаны убива ли полицаев и дезертиров, бежавших из Советской армии во время отступления, а теперь вернувшихся в свои дома. Иногда по ночам загорались костры на том месте, где был похоронен Андрей Билик. По утрам на стенах домов появлялись листовки, номера газеты «Правда». Жители Вовчи знали, что все это дела партизан, верили, что враг не вечно будет хозяйничать в их родном городе. Но когда же кончится страшное, черное время, когда настанет час освобождения?
Прошло лето, прошла дождливая, слякотная осень, наступила зима. Неистовствовали над Северным Донцом вьюги, крепко замерзла маленькая речушка Вовчьи Воды. Небо днем большей частью бывало пасмурно, а по ночам — ясное, усыпанное звездами.
Немецкие войска отступали, и комендант Вовчи Шульц с каждым днем становился все жестче и злее. Все страшнее становились дела карательного отряда, наводившего ужас на жителей Вовчи, все чаще комендатура отправляла в Германию молодых парней и девушек...
С наступлением зимы Шульц решил устроить на городской площади большое празднество — он, должно быть, хотел хоть на время заглушить всеобщую тревогу и напряжение. Два дня подряд солдаты комендатуры отбирали у населения продовольствие — свиное сало, кур, поросят, мед, соленые огурцы. И вот в назначенный день на городской площади были установлены столы, на столах были разложены отобранные у горожан продукты, поставлены бутылки со шнапсом и самогоном. На площадь пришел пастор в черной сутане с крохотным евангелием в руках. Из Белгорода ради этого торжественного случая был вызван оркестр. Автоматчики согнали на площадь жителей.
Оркестр заиграл марш. Затем наступила тишина. Шульц обратился к толпе с речью. Рядом с ним стоял обросший черной небритой щетиной человек, и шепот удивления прошел по толпе: это был Партев Сархошев, тот, которого считали погибшим от пуль Шарояна. Ведь старая Ксения Глушко много раз плача рассказывала, как Шароян убил Фросю и Сархошева.
И вот Сархошев в форме немецкого лейтенанта, худой, с ввалившимися глазами, с выпирающей нижней челюстью, исподлобья оглядывает мрачную толпу горожан. Шульц кончил свою речь, и Сархошев стал переводить ее на русский язык.
— Сейчас вы увидите свадьбу храброго немецкого солдата, сказал вам господин комендант, вот сидит на почетном кресле жених, а вокруг него стоят шаферы. Но где же невеста? Господин комендант говорит, что сегодня, в этот же час, в Мюнхене венчают невесту храброго воина. Она самая счастливая невеста в мире. Счастливая потому, что ее жених воюет в рядах самой мощной армии на земле, армии фюрера, и вернется домой с победой и славой, с орденом железного креста на груди.
— Как ожил этот чертов гад? — сказал Митя на ухо Коле Чегренову.— Как он ожил? Надо было в голову ему стрелять.
— А Шароян стрелял ему в грудь,— так же тихо отозвался Коля,— три пули пустил и думал, что все.
— Надо было в голову стрелять! — повторил Митя. Сархошев продолжал переводить речь коменданта.
Он говорил о красоте и добродетели невесты, о воинских заслугах жениха. По многим странам прошли сапоги гитлеровского ветерана: он был в Париже, поднимался на Эйфелеву башню, он шагал под знаменами фюрера в Греции, в Белграде, в Праге; он участвовал в штурме Киева и Харькова, получил за свои подвиги орден железного креста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251
— Куда они? — вновь громко спросил Бурденко. Ему никто не ответил.
— Но почему на юг? — шепотом спросил Тигран. И неожиданно Кобуров подтвердил догадку Арсена.
Он сказал:
— Наверное, надо отрезать путь отступающим с Кавказа немецким армиям. Впереди, друзья, большие бои.
Действительно, в эту морозную ночь две сильнейшие армии мира готовились к новой ожесточенной схватке. В высоких штабах, в ставках маршалы, полководцы, не зная сна, склоняясь над оперативными картами, намечали пути движения войск. Но ни подполковник Кобуров, ни черниговский монтер Бурденко, ни хлопкороб Арсен Тоноян не знали, что было решено в эту ночь высшим командованием и что произойдет завтра. В тот ночной час, когда они смотрели на войска, идущие к югу, в осажденном Сталинграде командующий шестой немецкой армией генерал-полковник фон Паулюс созвал к себе командиров дивизий и корпусов и прочитал им телеграмму фюрера: «6-я армия временно окружена русскими. Я решил сосредоточить армию в районе северной окраины Сталинграда, Катлубани, высота, обозначенная отметкой 137, высота, обозначенная отметкой 135; Мариновка, Цибенко, южная окраина Сталинграда. Армия может поверить мне, что я сделаю все от меня зависящее для ее снабжения и своевременного деблокирования. Я знаю храбрую 6-ю армию и ее командующего и уверен, что она выполнит свой долг. Адольф Гитлер».
Этот приказ спутал планы фон Паулюса и командующего немецкой «Южной» армейской группой «Б» генерал-полковника барона Вейхса. Паулюс и Вейхс считали дальнейшее сопротивление невозможным. Но приказ есть приказ, воля фюрера — закон. Ночью началась перегруппировка сил.
А советские войска в течение всей этой долгой зимней ночи продолжали неудержимой лавиной двигаться на юг.
Днем над степью стояла тишина, но в следующую ночь Арсен Тоноян и Микола Бурденко в своем окопе снова слышали, как в тылу глухо гудел лес...
IV
...Жители города Вовчи каждый день и каждый час ждали чрезвычайных событий. На железнодорожных путях партизаны взрывали цистерны с бензином; советские самолеты бомбили воинские немецкие составы; то в одном, то в другом селе партизаны убива ли полицаев и дезертиров, бежавших из Советской армии во время отступления, а теперь вернувшихся в свои дома. Иногда по ночам загорались костры на том месте, где был похоронен Андрей Билик. По утрам на стенах домов появлялись листовки, номера газеты «Правда». Жители Вовчи знали, что все это дела партизан, верили, что враг не вечно будет хозяйничать в их родном городе. Но когда же кончится страшное, черное время, когда настанет час освобождения?
Прошло лето, прошла дождливая, слякотная осень, наступила зима. Неистовствовали над Северным Донцом вьюги, крепко замерзла маленькая речушка Вовчьи Воды. Небо днем большей частью бывало пасмурно, а по ночам — ясное, усыпанное звездами.
Немецкие войска отступали, и комендант Вовчи Шульц с каждым днем становился все жестче и злее. Все страшнее становились дела карательного отряда, наводившего ужас на жителей Вовчи, все чаще комендатура отправляла в Германию молодых парней и девушек...
С наступлением зимы Шульц решил устроить на городской площади большое празднество — он, должно быть, хотел хоть на время заглушить всеобщую тревогу и напряжение. Два дня подряд солдаты комендатуры отбирали у населения продовольствие — свиное сало, кур, поросят, мед, соленые огурцы. И вот в назначенный день на городской площади были установлены столы, на столах были разложены отобранные у горожан продукты, поставлены бутылки со шнапсом и самогоном. На площадь пришел пастор в черной сутане с крохотным евангелием в руках. Из Белгорода ради этого торжественного случая был вызван оркестр. Автоматчики согнали на площадь жителей.
Оркестр заиграл марш. Затем наступила тишина. Шульц обратился к толпе с речью. Рядом с ним стоял обросший черной небритой щетиной человек, и шепот удивления прошел по толпе: это был Партев Сархошев, тот, которого считали погибшим от пуль Шарояна. Ведь старая Ксения Глушко много раз плача рассказывала, как Шароян убил Фросю и Сархошева.
И вот Сархошев в форме немецкого лейтенанта, худой, с ввалившимися глазами, с выпирающей нижней челюстью, исподлобья оглядывает мрачную толпу горожан. Шульц кончил свою речь, и Сархошев стал переводить ее на русский язык.
— Сейчас вы увидите свадьбу храброго немецкого солдата, сказал вам господин комендант, вот сидит на почетном кресле жених, а вокруг него стоят шаферы. Но где же невеста? Господин комендант говорит, что сегодня, в этот же час, в Мюнхене венчают невесту храброго воина. Она самая счастливая невеста в мире. Счастливая потому, что ее жених воюет в рядах самой мощной армии на земле, армии фюрера, и вернется домой с победой и славой, с орденом железного креста на груди.
— Как ожил этот чертов гад? — сказал Митя на ухо Коле Чегренову.— Как он ожил? Надо было в голову ему стрелять.
— А Шароян стрелял ему в грудь,— так же тихо отозвался Коля,— три пули пустил и думал, что все.
— Надо было в голову стрелять! — повторил Митя. Сархошев продолжал переводить речь коменданта.
Он говорил о красоте и добродетели невесты, о воинских заслугах жениха. По многим странам прошли сапоги гитлеровского ветерана: он был в Париже, поднимался на Эйфелеву башню, он шагал под знаменами фюрера в Греции, в Белграде, в Праге; он участвовал в штурме Киева и Харькова, получил за свои подвиги орден железного креста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251