— Не говорил ли ты осенью, что окружной судья почти что уже порешил назначить помощника в наш округ?
— Как тебе сказать,— важно ответил Король гор.— Времена-то тяжелые, так под силу ли округу взять па себя расходы? И еще, знаешь ли, сдается мне, что, если назначат помощника в наш приход, пока я занимаюсь этим делом, это уже будет недоверие,— и не только ко мне, но и к доктору Финсепу, и даже, пожалуй, к правительству, которое снабжает нас лекарствами. Мне-то что, я только был бы рад уступить место другому. Я так и сказал судье: либо я откажусь от этой должности, либо целиком за нее отвечаю.
— Я всегда говорил,— сказал Оулавюр, не слишком разочарованный.— Если бы на лекарство с самого начала не пожалели науки, собаки были бы в порядке.
— Как я уже сказал,— ответил Король гор,— лекарствами снабжают пас власти.
— Уж власти-то нас, конечно, не надуют,— поспешил вставить старик из Нидуркота, полный беспричинного доверия.
— Правильно,— продолжал Король гор.— Я придерживаюсь такого мнения, что власти наши — те, что были у нас в последние годы,— действовали на благо народу. А в альтинге у нас был отличный представитель. Ведь доктор всегда готов делать для нас все — как врач, как человек, как депутат.
Наступила маленькая пауза; мужчины задумчиво опустили глаза и смотрели на свои широкие огрубелые руки, чувствуя, что разговор перейдет на политику.
— Сдается мне, что кое-кто смотрит на это дело по-другому,— возразил Эйнар.— Одно ясно: кто не торгует с купцом во Фьорде, тот не будет голосовать за фьордского кандидата.
— Да, все мы знаем нашего старосту,— сказал Бьяртур.—- Он готов купить даже правительство, если бы оно продавалось, и перепродать его с барышом, если бы только нашелся покупатель.
Экономка, хлопотавшая возле плиты, прошептала:
— Стыд и срам слушать, как он говорит о своем благодетеле, почти что приемном отце! Не удивительно, что за такими людьми беда бежит по пятам.
Было совершенно ясно, что политические взгляды Эйнара нельзя признать здравыми, и Король гор решил вывести его на правильный путь.
— Скажи на милость, Эйнар, присылал ли тебе когда-нибудь Финсен счет за те лекарства, которые получила в свое время твоя покойная мать?
Эйнар вынужден был согласиться, что он еще должен врачу чуть ли не за двести пузырьков.
— Да, еще немного, и уж можно бы купить корову,— сказал Король гор.
Эйнар вдруг осекся: ведь ему пришлось заложить корову и половину своих овец, чтобы заплатить долг старосте. Кончилось тем, что он сказал: «Корова есть корова, лекарство есть лекарство, а правительство — правительство». Вообще же он думает на следующих выборах отсидеться дома.
Когда заговорили о политике, Оулавюр из Истадаля слушал рассеянно; он был совершенно равнодушен к этой теме. Ребенок проснулся, начал плакать, и экономка встала, чтобы покачать его. Оулавюр был из тех людей, что не перестают дивиться крохотным
— Как подумаешь об этом, так ум за разум заходит: вдруг появляется новое маленькое тельце, новая душа. Откуда все это пришло и почему? Я частенько об этом задумываюсь, и днем и ночью. А ведь насколько было бы проще, если бы одни и те же люди жили бы себе да жили,— тогда, может быть, еще можно было бы надеяться, что простой человек когда-нибудь доживет до хорошей жизни.
Но даже экономка из Редсмири не могла, или не хотела, разобраться в этом вопросе. И Оулавюр из Истадаля продолжал:
— Говорят, что новорожденный младенец, если его пустить в воду, поплывет,— вот что меня больше всего удивляет. Ты когда-нибудь пробовала, Гудни?
Нет, экономка никогда не делала таких попыток и сухо посоветовала Оулавюру держать свои сведения при себе. Если бы ему вздумалось испробовать их на собственных детях, то как еще на это посмотрят люди. Оулавюр ответил, что пусть она не беспокоится: он, Оулавюр, не очень-то любит возиться с грудными младенцами.
— Но мне не раз доводилось топить щенят,— прибавил он,— и я могу вам рассказать на этот счет интересные вещи. Я отрезал им голову на берегу реки своим карманным ножом и затем бросал тело в реку. И что же вы думаете? Плывет такое тело или нет?
Этот вопрос отвлек внимание всех собравшихся от рассуждений о политике и о выдвижении двух кандидатов — одного из Фьорда, другого из Вика. Женщины считали, что щенки, разумеется, шли ко дну. Эйнар предполагал, что они, может быть, и держались на воде. Король гор высказал мнение, что они плавали под водой.
— Да нет,— ответил Оулавюр, гордясь тем, что он переключил мысли всех присутствующих на научную тему.— Скажу я вам, они плавают точно так же, как обыкновенные живые собаки с головой и со всем, что полагается. Вот провалиться мне!..
— Много есть непонятного,— вставил Бьяртур,— кто же против этого будет спорить. Вот, к примеру, что я вам расскажу, хотите — верьте, хотите — нет. Случилось это с моим покойным отцом в молодости, когда он стоял возле хутора, на откосе, у самой днери дома. Собирался он зарезать теленка и, зажав его между лог, как обыкновенно, перерезал ему глотку. И спрошу я вас, как спросил Оулавюр, что, по-вашему, сделал теленок?
Нее гости заранее сдались, за исключением Оулавюра, которого выручила склонность к научному мышлению, и он ответил:
— Мне думается, что теленок без головы прыгнул прямо на выгон.
— Молодец, Оулавюр,— сказал Бьяртур.— Ты почти отгадал, но не совсем. Дело в том, что в долине Рейкья, у самого хутора, был горячий источник и в нем плес глубиной по пояс, там стирали белье и разные вещи, даже шерсть. И представьте себе, теленок без головы выскочил у отца из рук, пустился вниз по склону и угодил прямо в источник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168