— Прикрой дверь и садись. Я... мы должны поговорить. Больше откладывать нельзя. Я не спала всю ночь.
Голос Хетер был полон сочувствия.
— Мамочка!
— Не хочу пугать тебя, детка. Садись и не волнуйся.
Хетер встревожилась.
— Мамочка, что-нибудь не так?
— Нет, нет, не думаю... Пожалуйста, посиди тихо, и со мной все будет в порядке. Я уверена.
Хетер села.
— По правде сказать, я тоже не очень-то спала. После этого утром чувствуешь себя довольно муторно.
Дженит издала тяжкий прерывистый вздох.
— Меня радует, девочка, что ты тоже обо всем поразмыслила.
— Мамочка, ты действительно здорова, правда?—• Хетер с беспокойством смотрела на мать.
Лицо у Дженит было белое как мел, глаза казались неестественно большими.
— Послушай, дорогая... только мне бы хотелось, чтобы сначала ты мне кое-что сказала.
— Я?
Пальцы Дженит дрогнули, словно у нее не было сил пошевелиться. На лице появилось подобие улыбки.
— Мне хотелось бы услышать, что ты вовсе не настроена так, как говорила вчера вечером. Я уверена, что ты поняла, насколько это невозможно, и одумалась.
Хетер достала из сумочки пачку сигарет и закурила. Дженит пристально следила за каждым ее движением. Хетер затянулась, выдохнула дым и спокойно сказала:
— Мне очень хотелось рассказать тебе про Поля, Но ведь ты не спрашивала и всячески давала понять, что не желаешь говорить на эту тему. Вместо того чтобы выяснить все со мной, ты вызвала из Монреаля Хантли и стала строить планы за моей спиной. Я не хочу показаться грубой, мамочка, но ведь именно это ты и сделала. Как бы тебе понравилось, если бы так поступила твоя мать, когда ты сказала ей, что собираешься замуж за отца?
Правая рука Дженит судорожно дернулась к сердцу. Она сжала грудь, и лицо ее исказилось, как будто от острой боли.
— Как ты можешь? Как ты можешь так разговаривать с матерью!
— Разве я сказала что-нибудь не то? Мамочка, что с тобой?
— Не знаю,— казалось, Дженит с трудом произносит слова, превозмогая нестерпимую боль.— Я... я... мне больно... это... это... это сердце,— прошептала она.
Хетер подошла к кровати и положила руку на грудь Дженит слева. Она услышала, что сердце бьется ровно и спокойно.
— Может быть, это из-за омара, которого ты съела вечером?— спросила она.— Дать тебе соды?
Дженит застонала.
— Ну мамочка, ну перестань, нельзя же так сразу падать дух*м. Скажи, что с тобой, и я постараюсь тебе помочь.
— Как можно быть такой бессердечной!— закричала Дженит. Она села в постели.— Чтобы родная дочь говорила с матерью в таком тоне! Я отдала тебе всю жизнь. Как ты можешь!
Хетер, нахмурившись, внимательно смотрела на мать.
— Мамочка! Ну пожалуйста, я не виновата, что у меня такой голос. Прости меня. Я думала, ты переволновалась. Где болит? — Она положила руку на живот матери.
Дженит отшатнулась.
— Нет, не трогай меня! Сядь, пожалуйста... Сейчас все пройдет. Сядь, Хетер, и не суетись. Я... я должна поговорить с тобой, несмотря ни на что.
Хетер продолжала внимательно смотреть на мать.
— Позвать доктора?
Дженит покачала головой.
— Нет, не надо. Сядь, не стой так.
Хетер села. Дженит тяжело вздохнула, кашлянула и откинулась на подушку, закрыв глаза. Через некоторое время она приподняла веки и вздохнула.
—- Ну вот, боль немного утихла.
— Вот и хорошо.
Прошло еще несколько минут, и Дженит сказала:
— Вчера звонил Хантли.— Хетер не ответила, и Дженит продолжала:— Боюсь, он очень огорчен. У него сейчас масса дел, и так жаль, что ему пришлось еще расстраиваться из-за грубости и неблагодарности. Хантли всегда был крайне чувствительным, хотя об этом никто не подозревает.
— Ну почему же,— откликнулась Хетер. Теперь и глаза, и голос Дженит стали совершенно
обычными.
— Он разыскал этого Поля Таллара, как и обещал. В Британской Колумбии как раз подвернулась чрезвычайно удачная возможность — в школе. Хантли предложил ему хорошее место, преподавать французский.
— За тысячу долларов в год?— тихо спросила Хетер.
— Про жалованье он мне не сказал. А твой молодой человек был так груб, что я сомневаюсь, успел ли Хантли ему сказать про деньги. Он попросту порекомендовал Хантли заниматься своими делами.— Заметив улыбку, мелькнувшую на лице Хетер, Дженит возвысила голос:— Он вообще отказался обсуждать это с Хантли. Хантли в бешенстве, и я его вполне понимаю.
— Поль как-нибудь объяснил свой отказ?
— Неужели ты думаешь, я запомнила все, что Хантли говорил по телефону? Я была уверена, что все так и будет! Чего ждать от подобного человека? Я всегда говорила, что эти франко-канадцы все одинаковы. Ах, Хетер...— голос у нее задрожал.— Я так и знала! Слава богу, что ты с этим покончила. Какое счастье!
Хетер крепко сжала в руках сумочку, но подавила волнение и спокойно повторила вопрос:
— Мамочка, чем Поль объяснил свой отказ?
— Ну какая разница? Главное, он показал себя в истинном свете. Он неблагодарен и... Твой дед любил говорить, что кровь и воспитание всегда проявятся.
Мы обе должны сказать спасибо, что вовремя разобрались.
Лицо Хетер было совершенно бесстрастно.
— Что еще сказал Хантли? Дженит покачала головой.
— Хетер, дорогая, ну неужели ты не понимаешь, что все это тебе только во благо? Ты могла совершить такую ужасную ошибку, ведь это — смешанный брак. Я уверена, по сравнению с такими, как он сам, Поль вполне приличный молодой человек. Но ты...— Дженит барабанила пальцами по одеялу,— ты должна это понять, Хетер. Я всю жизнь посвятила тому, чтобы ты была счастлива. Скоро ты сделаешь действительно блестящую партию. Я уверена в этом.
Хетер встала, глаза у нее были холодные, недоверчивые.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162