Энергия! Его родной край преобразится, пойдет в ногу с новой эпохой, и он, Атанас, проживет тогда десяток-другой еще отпущенных ему лет не зря.
Мысли Атанаса всегда текли в одном направлении, и потому он усматривал в проекте логичность, которая делала его еще более привлекательным. Он думал о том, что его предки попали в долину Св. Лаврентия вместе с Фронтенаком !, не так уж много времени спустя после самого Картье 2. Первый объявившийся в этих местах Таллар, не увидел ничего, кроме леса, но нормандская сметка подсказала ему, что деревья должны расти на плодородной земле, а военная выучка позволила оценить неприступность долины, по которой текла река. Город Квебек, подобно пробке, закрывал вход в долину, и Таллар понимал, что английскому флоту сюда не добраться. Закрепившись за рекой и за щитом Аппалачей, он и его братья-офицеры спроектировали самую обширную в истории систему круговой обороны, протянув целую цепь мелких фортов через Монреаль, Детройт, Питтсбург и Сен-Луис до самого Мексиканского залива, загнав англичан на узкую полоску земли у Атлантического океана. Эти офицеры мыслили с размахом. Если бы при Версальском дворе
1 Фронтенак Луи (1622—1698) — генерал-губернатор колонии Новая Франция.
2 Картье Жак (1491—1557) — мореплаватель, первооткрыватель залива и реки Св. Лаврентия и основатель первых французских колониальных поселений.
обладали таким же воображением и поддержали идею Талларов, весь континент навсегда остался бы французским.
А вот англичане, осваивающие эти земли бессистемно, как придется, только наживы ради, получили континент даром, когда политические советники французского короля решили отказаться от долины Св. Лаврентия — кому нужны эти мили льда и снега? С тех пор у французов, брошенные здесь на произвол судьбы, была одна общая цель: сохранить нацию. Как им это удалось, остается загадкой. Однако преданность цели сковывала их, словно цепь, они стали подозрительными, консервативными, пассивными. И сейчас, как и в те времена, англичане, действующие без всякого плана, думающие только о выгоде, могут снова получить от долины Св. Лаврентия то, что хотят. Соплеменники Атанаса перебрасывали через реки мосты, взимали пошлины, сплавляли по рекам лес, а англичане сразу почуяли, что реки надо во имя будущего взять в узду. О Канаде они при этом не думали. Производство, распределение, приобретение богатства — вот единственное, что их интересует.
Но настало время, угрюмо решил Атанас, наблюдая, как вода устремляется по ущелью, настало время, когда промышленности придется послужить и другим целям. Он знал, чего хочет для своих родных мест: фабрика станет основой прихода, поднимет жизненный уровень, удержит людей там, где они родились, поможет приходу выплатить долги, даст каждому из жителей возможность проявить себя. Сен-Марк сможет обзавестись новой образцовой школой, где преподавание пойдет в ногу с современной наукой. Потом в Сен-Марке появится больница, общественная библиотека, площадка для игр и, наконец, театр, тогда уж приход просто превратится в город. Это же революция! А планировать и контролировать ее ход будет он сам! Если Макквин подберет инженеров и займется финансами, в успехе дела можно не сомневаться.
Атанас повернулся и начал спускаться. Всю обратную дорогу он ни о чем другом думать не мог. В следующий понедельник, решил Атанас, он поедет с Кэтлин в город и сообщит Макквину о своем согласии.
Подойдя к дому, Атанас почувствовал усталость. Он оставил шляпу и пальто в холле и окликнул Кэтлин. Она отозвалась откуда-то сверху, а потом бегом спустилась по лестнице, Атанас уже давно не видел ее такой сияющей.
— Сейчас скажу Жюльенне, что ты вернулся,— проговорила Кэтлин.— Обед будет через пять минут.
Атанас прошел в библиотеку, сел и, как только удобно расположился в кресле, на него волной накатила слабость, и настроение сразу упало. Ему начали рисоваться сложности, подстерегающие его впереди. Строительство фабрики — дело рискованное, а вдруг Макквин его подведет, вдруг Атанас зря вложит деньги в эту игру, ведь он ничего не смыслит в технической стороне вопроса. Да еще отец Бобьен: священник придет в ярость, когда узнает, что в приходе затевают строительство фабрики. В свое время отец Бобьен служил помощником священника в наихудшем из всех скверных индустриальных городов. Какой он поднимет шум, если почует, что и Сен-Марк может превратиться в индустриальный город, по окраинам которого поселятся англичане управляющие — протестанты, не подвластные его воле!
Атанас стиснул челюсти. Отца Бобьена тоже можно обойти. Епископ, несомненно, поймет, какие деньги должна принести приходу фабрика, определенный процент от заработка каждого рабочего станет достоянием церкви, английская администрация обычно охотно идет на такие условия, ей это ничего не стоит, зато позволяет добиться доброго расположения там, где оно нужнее всего.
Атанас провел рукой по лбу, разглаживая морщины на переносице. Эх, если бы начать такое полезное дело, как строительство фабрики, в прежние времена, когда он еще не состарился и энергии у него было хоть отбавляй! Но в те дни куда больше хотелось наслаждаться жизнью, чем преобразовывать ее; куда приятнее было проводить долгие месяцы в Париже, чем печься о Сен-Марке и Оттаве. Атанас снова увидел перед собой уличное кафе возле площади Сен-Мишель, где он в первый раз завтракал в Париже. Желтели кружочки бледного масла, и капельки воды на них блестели в лучах утреннего солнца, солнце заливало и фасад собора Парижской богоматери, до которого было рукой подать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162