Поля. Мариус требует, чтобы Поль ходил во французскую школу, а Кэтлин это приводит в ярость.
Укрывшись за скалой, Поль лежа строгал палочку и грелся на солнце, которое пробивалось между ветвями. Как хорошо сейчас, наверно, на реке, по небу плывут белые облака, а в просветах сияет голубизна. Последней раз Поль был з Сен-Марке, когда хоронили отца, небо тогда было серое, холодное.
Поль снова и снова вспоминал тот день. На похороны собрался весь приход, из Оттавы и из Монреаля приехали важные господа, которых Поль раньше не видел. Но его-то радовали знакомые лица в толпе — Френетт, Поликарп Друзн, Бланшар, даже Овид Биссонетт. В головах могилы стоял отец Бобьен в сутане, и свежевырытая яма зияла на снегу, как темная рана. Гроб опустили в могилу, священник бросил на крышку несколько смерзшихся комьев земли, и провожающие разошлись, разминая онемевшие от холода ноги и чуть не отморозив уши. В тот же вечер Ярдли в санях отвез Поля и Кэтлин в Сент-Жюстин. Там они сели в монреальский поезд и больше в Сен-Марк не приезжали.
Полю снова наскучило сидеть на месте, он вышел из-за скалы и стал подниматься к вершине. По дороге навстречу ему то и дело попадались всадники, они подпрыгивали в кавалерийских седлах. Наверху Поль набрел на группу девчонок, которых учили ездить верхом. Инструктор держал в руках поводья лошадей и что-то объяснял. Полю захотелось послушать, и он подошел поближе. Вдруг одна из девочек отвернулась от инструктора и замахала Полю кнутом.
— Поль,— закричала она.— Эй, Поль!
Он разглядел вздернутый нос, большой рот и узнал Хетер. Ему страшно захотелось поговорить с ней, но, сам не зная почему, он вдруг смутился. Нарочито взглянул через плечо, как бы желая посмотреть, кого это зовут, а когда снова повернулся, увидел, что его уловка озадачила Хетер. И услышал, как она сказала девочке, гарцевавшей рядом:
— Уверена, что это Поль Таллар!
Поль быстро взглянул, к кому она обращается, и увидел Дафну. Дафна сильно выросла, очень ладно сидела в седле и держалась уверенно, а волосы у нее блестели на солнце. Но инструктор рассердился, что его прервали. Он потребовал внимания, и, прежде чем
Хетер успела отделиться от группы, Поль поспешно свернул с дороги и исчез в кустах. Здесь тропинки к вершине не было, дорогу ему преграждала скала, испещренная глубокими трещинами и впадинами. Сосредоточив все свое внимание и воображая себя швейцарским альпинистом, о которых он читал, Поль стал карабкаться по скале и наконец добрался до вершины. Он обнаружил, что порвал носок, и расстроился. Мать предупреждала, что теперь ему придется годами носить одно и то же. Он решил, что надо научиться самому штопать носки. Кэтлин ненавидела чинить одежду, и Поль не хотел ее утруждать.
Он не сразу отдышался после подъема, но зато теперь стоял на самом высоком месте, отсюда весь город был виден как на ладони. Залитый солнцем Монреаль сейчас представлялся ему великолепным — вот ведь какой огромнейший, и Поль видит его почти весь. Особенно красивой казалась ему верхняя часть города, обнимавшая гору; там, под деревьями, скользили мягкие солнечные блики, а крыши домов укрывались в тени. В центральном же и в восточном районах сплошь громоздились кирпичные стены, и лишь кое-где над плоскими крышами поднимались высокие многоэтажные прямоугольники. Повсюду виднелись шпили и купола церквей, ведь в Монреале на единицу площади их приходится гораздо больше, чем в любом другом торговом городе мира. Вдалеке, между порогами Лашин и мостом Виктории, река Св. Лаврентия изгибалась широкой дугой, омывая закругленный берег острова Монреаль, и качала на своих волнах крошечный остров Монахини и зеленый утес острова Сент-Элен. Легкий юго-западный ветер гнал заводские дымы вниз по течению, но сквозь них Поль видел равнину, простирающуюся до самых гор. Горы эти были уже за границей, в Америке, а равнина поднималась так незаметно, что отсюда, сверху, казалось даже, будто она опускается.
С полчаса Поль бродил по вершине, то заходя в тень под деревья, то снова выходя на солнце. Потом опять спустился в город, дошел до улицы Сент-Катрин и, засунув руки в карманы, двинулся к университету. В этот полуденный час улица была забита машинами. Поль оказался в самой гуще кипящей городской жизни: сотни метров бетона, кирпича, извести, асфальта, трамваи, грузовики, легковые машины, ярко пылающие красно-белые рекламы, толпы людей — все раскаленное от солнца. Поль взглянул на часы в витрине «— половина первого. Мать вряд ли вернется раньше, чем через два часа, она никогда не следит за временам. По Университетской улице Поль вышел к Би-вер-Холлу, потом к площади Виктории, на улицу Мак-Гилл и по ней пошел к порту.
Еще час он убил, слоняясь в порту, смотрел, как докеры разгружают и загружают суда. Каких только кораблей здесь не было: из Англии, Франции, Австрии, Индии, Норвегии, Швеции, он увидел тут и красно-белые озерные пароходы и сразу вспомнил, что в прежние времена такие же регулярно проплывали мимо Сен-Марка. У Поля екало сердце, когда здесь, в порту, он встречал что-то, знакомое по книгам или по рассказам Ярдли. Ведь корабли еще и сейчас могут открывать новые америки. А вот что останется открывать ему, Полю, когда он вырастет? Что нового предстоит ему увидеть, кроме древних стран, вроде Индии и Греции? Он доходил по пирсу до кормы судов и вглядывался в порт приписки: Ливерпуль, Глазго, Сен-Назер, Сидней, Берген, Гётеборг, Амстердам, Бомбей.
В конце концов Поль так проголодался, что разглядывать корабли стало невмоготу. До дому идти две мили, и ни гроша в кармане на трамвай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162