..
— Тебе, парень, давно пора занять подобающее место среди настоящих джигитов,— 'сказал Гочмурату Ораз-хан.— И всегда поступай, как сегодня. Тогда ты будешь почитаем и твоим ханом, и народом... Так ли было дело, люди?
— Так, Ораз-хан!.. Все верно!..
— Она ни в чем не покривила душой, наша Шем-шат!..
— Жаль, что я отпустил этого стервеца. Ему бы следовало всыпать плетей, чтоб отбить охоту нападать на женщин...
Выказав таким способом свое благородство, Ораз-хан уже поднялся и хотел продолжить свой путь, но столпившиеся вокруг дехкане не спешили перед ним расступиться, стояли, молчаливо дожидаясь еще чего-то от своего правителя...
— Ораз-хан,— вдруг заговорила тетушка Тяджигуль.— Ты прости мою смелость... Но мужчины молчат,— обвела она взглядом стоявших тут же односельчан, и кое-кто виновато опустил глаза под ее взглядом.— Им тоже придется несладко, но они мужчины, у них больше силы, как-либо перебьются до нового урожая. А что делать нам, вдовам и сиротам тех, кто на твоих глазах сложил свои головы под Мешхедом?.. Последнего ведь куска лишил нас Бегнепес-бай!..
— Это вдова моего друга, Чарыназара-Палвана,— пояснил правителю Санджар-Палван.
Выразив было на лице недовольство после слов Санджара-Палвана Ораз-хан смягчился.
— Ты не так поняла причину нашего молчания, почтенная Тяджигуль,— сказал тетушке Санджар-Палван.— Мы все тут думаем, как и ты, но мы сами ударили по рукам с Бегне-пес-баем... Хотя если бы у него была совесть, то мог бы удовлетвориться пятой или хотя бы четвертой частью хлебов всех односельчан за свои деньги,— сказал Санджар-Палван уже Ораз-хану.
— За его деньги, за его деньги... А будет ли нам воздаяние за нашу кровь?! — выкрикнула тетушка Шемшат.
— Да и где он взял эти деньги, если не из нас же выжал? Только в другие годы,— сказала тетушка Тяджигуль.
— По рукам они ударили?! — заговорила опять тетушка Шемшат.— А куда было деваться, если он прижал вас к вашей же беде? Сроки проходят для поливов, побеги вянут, а наши мужчины по Ирану шляются, вместо того чтобы самим запруду строить!..
- А Бегнепес, хотя он и здоров, как целых три джигита, а коня не сел,— сказала тетушка Тяджигуль.
- А что он не видел в том Иране? — выкрикнула тетушка Шемшат.— У него тут есть дела поважнее — односельчан грабить!
— Ну тише, женщины, тише,— наконец сумел вставить свое слово и Ораз-хан.— Если на землях Серахса будут твориться произвол и несправедливость, то вот он я, ваш Ораз-хан, тащите тогда меня хоть за бороду, и пока моя седая голова будет держаться на плечах, таким вещам не бывать! Докажите мне, люди, что Бегнепес-бай у кого-то из вас взял обманом хоть что-то, и я заставлю его самого вам все вернуть назад. И если мы окажемся не в состоянии решить такого дела, то на кой черт нам называться ханом и возглавлять свой народ!.. Ну, кто из вас может доставить мне доказательства или хотя бы подтвердить своим словом, что Бегнепес-бай у вас что-то взял только по своей воле?..
Смущенные дехкане молчали и только уныло поглядывали один на другого: все понимали, что доказательств у них нет, и в то же время их всех этот бай ограбил...
— Молчите? — опять заговорил Ораз-хан.— А потому, что Бегнепес-бай все сделал, как надо. Вот мы, к примеру, рады, что даже в такой засушливый год, невзирая на наше отсутствие, у вас зеленеют бахча и хлопок, созрели ваши хлеба... Бегнепес-бай взял на себя расходы, нашел поденщиков, была сооружена запруда. Что же, по-вашему, он все это должен был сделать для вас даром?
— Возьми он за свои хлопоты и траты даже и десятую долю нашего урожая, Ораз-хан, он и тогда бы не остался в проигрыше,— ответил Санджар-Палван.— А забрав у нас половину урожая, Бегнепес потерял совесть и посеял среди людей злобу. Ты, Ораз-хан, услышал тут первый выстрел. Могут в*едь прогреметь и другие...
— Уж не грозишь ли ты мне, Санджар?
— Что ты, Ораз-хан! Дай аллах, чтобы все тебя уважали, нак я. Голова нужна всякому народу... Но как яшули я обязан говорить правду и людям и хану. Откровенно говоря, мы все тут думали, что явишься ты, наш предводитель, и не потерпишь ограбления народа...
— Власть хана не безгранична, Санджар. Как человек я могу посочувствовать вашей беде, но как хан я обязан блюсти законы. Вы сторговались с Бегнепес-баем? Ударили по рукам на его условиях?
— Да, Ораз-хан,— печально ответил Санджар-Палван.
— Ну так ни ислам-шариат, ни туркменчилик уже не потерпят нарушения вашего соглашения. И я сам как житель этого селения обязан свезти на двор Бегнепес-бая половину урожая со своего поля... ^
Глава четвертая
ЗВЯКНУЛО БЫ ЗОЛОТО, А САБЕЛЬ ЗВОН РОДИТСЯ...
Хочешь ты того или не хочешь, а если ты правитель, то не спрятаться от главной заботы твоего народа — от множества вопросов, связанных с землею и водой. Вопросы эти врывались в думы Ораз-хана, еще когда он был в Мешхеде. Знал хан, что соплеменники его из года в год с большим трудом доживают от урожая до урожая, многие заметно тощают к весне, дети чаще умирают в семьях бедняков — там раньше иссякают запасы пищи...
В течение всей жизни текинцам, да и большинству туркмен сопутствовали безводные песчаные просторы, растрескавшиеся от недостатка влаги степи и посевные поля, на которых проступали вездесущие пески...
Ораз-хан не был глуп и понимал простую истину: чем больше будет благ у простых людей, тем крепче будет его власть. Поднимая голову от земли, чтобы вознести благодарную молитву за свой достаток аллаху, дехканин не может не увидеть в этот момент промежуточную ступень — его, своего хана, а значит, доля благодарности перепадет и ему. То же самое бывает и в противном случае:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133