Однако, как я понял, в сравнении с Кинрром я не знал ничего. Но многие из его песен я сумел запомнить, хотя песни-загадки не имели смысла и, наверное, прошло уже много столетий, как они его утратили.Когда Кинрр давал мне кифонгг, я пытался настраивать ее так, чтобы звучание напоминало кошачьи песни, которые я слышал на их празднике. Кинрр во время этих упражнений мог закрыть глаза, но при этом без труда отбивал рукой основной ритм, когда я пытался вернуть эти мелодии к жизни.— Таааааак, — сказал он как-то утром, — вот что послужило основой Плача Ласре. Вот.Он взял инструмент и стал пощипывать струны, сначала с сомнением, затем все увереннее, так что даже я уловил нить предполагаемой мелодии.— Что такое Плач Ласре? — спросил я, когда он закончил и застыл, бережно держа в руках арфу и глядя куда-то мимо меня на плавно переходящие друг в друга краски скал.— Это легенда. — Он резко выпрямился и стал заворачивать инструмент в его шелковое покрывало. Кинрр мог сам ходить в лохмотьях, но со своей любимой кифонгг обращался куда лучше. — Легенда, — повторил он, словно убеждая самого себя. — С древних времен осталось много преданий, мальчик. Большинство из них — откровенный вздор. Говорят, что прежде существовало некое знание, открытое нашему народу, которое давно забыто. Что были времена тьмы куда более страшной и непроглядной, чем любая ночь в нашей земле. И тогда Ласре отправился в самое сердце тьмы и там запел, и Высший Дух земли и всего, что на ней живет, вошел в него, и он развеял покровы тьмы. И в те времена все живое было родней друг другу — вот как ты, мальчик, утверждаешь, что ты родич своего громадного зверя… А что ты будешь делать с ним, когда пойдешь дальше? Таких, как он, убивают сразу, как только увидят.Время от времени меня беспокоила та же мысль. Если я найду караванную тропу и пойду по ней в Вапалу, Мурри не сможет открыто сопровождать меня. Он окажется мишенью для любого стража границы, который его заметит.Если ответ на этот вопрос и существовал, я не нашел его до того дня, когда яксы Кинрра вернулись из-за скал. Они паслись то у пруда возле хижины Кинрра, то у другого, дальнего, за неровным каменным гребнем. Я получил ответ, когда пропал теленок и его мать задержалась искать его, испуская протяжные горестные крики и временами останавливаясь оглядеться.Я вскочил на ноги, бросившись к сумке с камнями и праще, а посох уже был в моей руке. Хотя было еще только раннее утро, от скал поднимался жар. Я свистнул Мурри, и он мгновенно выскочил из-за отрога, готовый действовать. Хотя на голых камнях трудно читать следы, стадо могло идти только по одному узкому проходу. Я успел недалеко уйти, когда нашел то место, где на уступе виднелись следы оползня.Снизу не доносилось ни звука. Я лег на живот и пополз вперед, подобравшись к краю пропасти настолько близко, насколько посмел. Закрепив веревку на выступе скалы, я обвязал другой ее конец вокруг пояса и осторожно спустился через край расщелины.Когда я вытравил остаток веревки, я услышал дикий визг. Земля вокруг полузасыпанного теленка шевелилась. Из нее выскакивали крысята и вцеплялись зубами в густую шерсть, чтобы добраться до желанного мяса. Я понял, что попал в ловушку — какая-то крысиная самка устроила неподалеку свое подземное гнездо, и ее отродья, голодные с момента рождения, уже искали себе еду.Я услышал наверху тревожный зов Мурри и быстро ответил ему, предупреждая об опасности. В этой полузасыпанной трещине было слишком мало места, чтобы песчаный кот мог здесь развернуться. Мы только помешали бы друг другу, если бы попытались драться здесь вдвоем.Я прижался спиной к ближайшей стене расщелины и взялся за посох. По счастью, теснота мешала и крысам тоже, а эти еще и были слишком молоды и неопытны, хотя я видел и извивающееся тело их матки, пытающейся наброситься на меня первой.Точно рассчитанный удар моего посоха опрокинул крысу, и тут же двое ее собственных детенышей вцепились в материнское горло. И тут я почувствовал, как веревка натянулась. Но я не осмеливался отвернуться, чтобы посмотреть, что происходит, и тем самым подставить спину остаткам голодной стаи.Затем послышался крик, и сверху упал камень, приземлившись между мной и крысятами. Второй, нацеленный с большим риском, чуть не задел меня, и я понял, что вся помощь сверху, какая только возможна, уже близка.Я последний раз взмахнул посохом, сунул его за пояс и повернулся к стене. Она была неровной. Тут было достаточно опор для рук и ног, но сколько из них сможет выдержать мой вес? Если я упаду, то рухну беззащитным прямо в середину крысиной стаи.Мимо пролетел еще один камень. Я заставил себя проверить предполагаемые опоры и не быть опрометчивым в их выборе. Затем веревка натянулась, и я понял, что меня вытаскивают наверх.О мою ногу что-то сильно ударилось, острые зубы больно впились в тело сквозь несколько слоев шкур, как сквозь мягчайшую кожу. Это подхлестнуло меня, заставив карабкаться на большой выступ, придав мне сил, каких я в себе и не подозревал. Когда я почти зацепился рукой за край расщелины, натяжение веревки ослабло, но я уже смог сам справиться с тем, чтобы выползти наверх.Кинрр лежал, рухнув на скалу без сил, рядом с ним Мурри выплевывал веревку. Было понятно, что они вместе вытаскивали меня из ловушки. Я подполз к Кинрру.Старик отрывисто и тяжело дышал, голая грудь его часто вздымалась и опадала. Мурри подошел ко мне и потянул прокушенный сапог с моей кровоточащей ноги.Я сумел остановить кровь, и Мурри зализывал мою рану, пока я присматривался к Кинрру. Сначала мне казалось, что любой из этих коротких вздохов может оказаться последним для старика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86