И тут же возникли прелестные лица невольниц его: смуглой шемитки Вары, пухленькой туранки Зафии, светловолосой Имры из далекого ледяного Асгарда… Золото или молодость?! О боги!– Решай скорее, старик, – топнул ногою призрак.И Агизар решился. Он совершил поступок немыслимый, невероятный, заставивший трепетать тело, а душу корчиться, словно кусок пергамента в пламени очага: он отказался от золота.И зарыдал.– Чего же ты плачешь, глупый, – сказал ему маг, – ты ведь больше всего хотел обрести молодость…– Быть посему! – возгласил призрак. – Пусть ростовщик три дня раздает щедрую милостыню у храмов и на торжищах. Если за это время он не совершит ни одного дурного поступка, получит то, чего так жаждет. А теперь убирайтесь, мне еще надо проведать свои сокровища.Услыхав о сокровищах, Агизар зарыдал еще горше и на ватных ногах вышел в темный коридор. Дверь за ним затворилась.Он прислонился к холодной стене, чувствуя, что не в силах сделать больше ни шагу. И услышал сквозь створки слова призрака, обращенные к оставшемуся в комнате магу.– Я поклялся еще при жизни, – говорил дух Фларенгаста, – что непременно поделюсь сокровищами с достойным смертным. Ювелир выбрал молодость, это его право. Но клятва есть клятва, надо ее исполнить. Не мог бы ты порекомендовать какого-нибудь честного бедняка, который с толком распорядится полученным состоянием?– Предвидя подобный оборот, – ответствовал Ишшим Суарта, – я обратился к своему магическому плату. Открылось мне, что есть в Шадизаре некий человек по имени Ши Шелам, бедный настолько, что просит он милостыню возле храма Митры. На него указывают знаки…– Хорошо, – прогрохотал призрак. – Приведи его сюда через три дня, он получит сто тысяч золотых монет.Оглашенная сумма повергла несчастного Агизара в беспамятство. Когда он очнулся, то обнаружил, что шагает по дорожке сада, поддерживаемый под локоть голоногим магом в коричневой тунике……Ювелир выбрал наконец одежду из шкафа – самый скромный халат и кожаные туфли – и принялся одеваться сам, без помощи служанок. Ибо не следовало знать болтливым женщинам, что хозяин дома собирается отлучиться по важному делу.Дело сие проистекало из подслушанного под дверью разговора призрака с Ишшимом и сулило немалую выгоду. Да еще какую! Сулило оно вернуть дар Фларенгаста ничтожному нищему туда, где ему и следовало находиться: в новехонькие сундуки ювелира с крепкими запорами. А сделано для того было следующее.На утро после свидания с духом звездочета, Агизар отправился к храму Митры, где принялся щедро раздавать милостыню. Пораженные столь невиданным явлением нищие сходились и сползались к нему со всех сторон, жадно протягивая руки, шапки и деревянные чашки для подаяний. Ювелир бросал золотые монеты, интересуясь при этом, кто тут будет Шелам, ибо имеет он к нему важное дело.Вперед протиснулся грязный человечек, видом своим более всего напоминавший тощую облезлую крысу, и заявил, что он и будет Шеламом.Агизар подал ему пять золотых, чем вызвал завистливый ропот среди других попрошаек, потом повел Ши в ближайший духан, где усадил за стол, потребовав у подавальщика кувшин вина и баранью ногу на закуску.– Послушай, почтенный, – заговорил он елейным голосом, – есть у меня к тебе маленькое предложеньице… Хотел бы ты получить пятьдесят монет? Золотых, конечно.– Пятьдесят золотых! – вскричал оборванец. – Да у меня таких денег за всю жизнь не было! А за что?– За все подаяния, кои ты получишь до третьего утра, считая от нынешнего.Ши принялся яростно чесаться под своими обносками. При этом вращал зрачками и поводил своей крысиной мордочкой, словно к чемуто принюхиваясь.– Что-то тут нечисто, уважаемый, – сказал он наконец. – Что это ты задумал?– Да какая тебе разница, – рассердился ювелир, – ему золото предлагают, а он нос воротит!– Правильно ворочу, – Ши подозрительно оглянулся по сторонам. Сулили мышке сыр, да нос-то мышеловкой и прищемили…– Сто золотых! – прошипел Агизар.– Нету на то моего согласия.– Двести!Так они торговались довольно долго и дошли уже до тысячи, когда ювелиру пришло в голову, что надо пуститься на хитрость, чтобы уломать строптивого нищего.– Ладно, – сказал он, – открою тебе тайну. Был я вчера у некоего гадальщика, и сей гадальщик поведал мне, что в течении трех дней оборванцу по имени Ши Шелам попадет в шапку некая редкая стигийская монета. Деньга сия медная и для тебя интереса не представляет. Я же собираю разные редкости, монета может стать украшением мой коллекции.– Чего украшения? – спросил Ши.– Тьфу! – осерчал снова ювелир. – Ну и глуп ты, как я погляжу. Последний раз предлагаю: две тысячи.– Нашел дурака, – сказал Ши и принялся за баранью ногу, принесенную подавальщиком, – да может эта монета в десять раз больше стоит!Агизар уламывал его до самого вечера. Они побывали в трех духанах, Шелам выпил четыре кувшина кислого вина, съел помимо бараньей ноги цыпленка и пару дюжин пирожков с капустой и творогом, осоловел, опьянел, но держался непреклонно. Ювелир, поражаясь вместительности его утробы и проклиная мысленно ослиное упрямство оборванца, порожденное, несомненно, крайней глупостью, повышал сумму и сам не заметил, как добрался до половины той, которая причиталась нищему от щедрот призрака.– Ладно, – сказал тогда Ши, едва ворочая языком, – утомил ты меня, старик. Согласен. Пошли за твоим золотом…Сердце ювелира обливалось кровью, когда подавал он нищему увесистый мешок, хотя и расставался с ним, как надеялся, ненадолго.– Ты должен дать мне расписку, – сказал он, доставая заранее приготовленный пергамент. – Вот, тут написано:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13