Сговорчива? Руиз улыбнулся, потом стал читать дальше.
«Доступна для осмотра всем желающим купить. Звоните и договаривайтесь!»
Далее следовал адрес, по которому можно было направлять компьютерные запросы, это был код, который ничего для Руиза не значил. Он попробовал найти адрес в Моревейнике, но ограниченная возможность данного компьютера не дала ему шансов сделать это. Наконец он записал указанный компьютерный код себе и откинулся назад, глядя на лицо Низы на экране.
Если только это не было каким-то подлогом со стороны Глубокого Сердца, то Низа была жива и в Моревейнике. Это что-нибудь меняло? – спросил себя Руиз.
Наконец он вздохнул и сказал вслух:
– Нет.
Задача, которую он перед собой поставил, должна быть выполнена сперва, а потом уже он мог заниматься всем остальным. Если он каким-то чудом выживет после своего путешествия в анклав генчей под крепостью Юбере, он сможет потом отправиться на поиски Низы.
– Прости, любимая, – сказал он и выключил экран.
В казематах подземелья покойного Алонсо Юбере звуки войны были только отдаленными раскатами грома. Для ушей Низы он был не громче, тем те бури, которые иногда бушевали в парах Ада, далеко внизу под тем миром, где она родилась.
Она не видела работорговку Кореану с тех пор, как они вернулись в крепость Юбере.
Кореана затолкала ее в эту маленькую каморку.
– Я еще доберусь до тебя, шлюха, – сказала Кореана, улыбаясь странной кривой улыбкой. – А пока что у меня другие неотложные дела.
Она захлопнула стальную решетку, заперла ее и отправилась куда-то прочь.
Низа была счастлива, что Кореана ушла, невзирая на те ужасы, которые обещали ее прощальные слова. Работорговка стала теперь очень переменчива в общении, отрывиста и неестественно весела с тех пор, как убила старого киборга. Она больше не казалась холодным расчетливым и уверенным убийцей, каким она в свое время была. Остатки рассудка, которые у нее еще оставались, теперь были навсегда потеряны.
Низа подумала о том, что старый пират значил для Кореаны гораздо больше, чем она сама могла предполагать.
Ей не оставалось делать ничего другого, как только размышлять. Ее камера была достаточно удобна, пусть голая и пустая. Свет никогда не менялся и не гас. Пища состояла из какой-то безвкусной непривлекательной пасты, вода слегка отдавала резким химическим привкусом.
Поэтому она проводила время, думая о тех странных обстоятельствах, которые привели ее сюда, и ее мысли неизбежно сосредоточивались на Руизе Аве, этом странном-странном человеке.
Ей потом пришло в голову, что он значил для нее гораздо больше, чем она понимала сперва. Вспоминая прошлое, она думала, как глупо было относиться к нему так холодно в их последние совместные дни.
Она пыталась представить себе, как бы все было, если бы она отнеслась к нему иначе. На «Лоракке» они могли бы провести вместе много ночей, много драгоценных ночей. Могли ли эти ночи быть такими же прекрасными, как ночи на барже Глубокого Сердца?
Она покачала головой. Наверное, нет. Что могло превзойти те поразительные минуты? Но какое значение это имело? Разве степень совершенства в их любви могла что-нибудь означать в этой пустой и пыльной комнате, когда она больше не увидит Руиза Ава… Ах, если бы только увидеть его снова, дотронуться до него, услышать его голос, увидеть его странную нервную улыбку… Эти простые вещи от своей невозможности и нереальности казались такими дорогими. Ее воспоминания о нем становились все ярче, ярче, чем ее прежняя жизнь на Фараоне, которую она пыталась вспомнить.
– Это был сон, – говорила она себе печально, – а это явь.
Она оглядела свою камеру. Насколько по-детски глупо было с ее стороны обвинять Руиза Ава за то, что он не смог защитить ее от всех опасностей Суука. В этом страшном мире не было ни убежища, ни безопасности. И больше не будет и прекрасных сладостных мгновений.
Она слишком поздно поняла правду. Слишком поздно. Она зарылась лицом в ладони и заплакала.
17
– Мы решились, – сказала Гемерте, постучав к нему в дверь.
Руиз Ав сидел в кресле, в котором ждал уже несколько часов.
– И что?
– Мы поможем, – Гемерте уселась на подлокотник кресла Руиза Ава. – А разве у нас есть выбор? Если мы ничего не сделаем, разве мы сможем выжить? Наверняка нет. По крайней мере, ты даешь нам возможность хоть что-то сделать. Даже если мы поступаем неправильно, у нас все же останется утешительная иллюзия, что мы не сидели сложа руки. Правильно? Кроме того, если ты все же доберешься до анклава и всем возвестишь с помощью нашей телесети, где находится эта проклятая Машина-Орфей, никто не придет искать ее в Глубоком Сердце.
– Мне кажется, правильно, – ответил Руиз. – И что теперь?
– Мы пытаемся договориться насчет подводной лодки. Это в первую очередь. А пока что: не хотел бы ты встретиться и познакомиться со своим клоном?
Руиз нахмурился. Возможно, в другое время и в другом месте ему бы и стало любопытно. Но сейчас он чувствовал только слабый усталый страх.
– Хорошо, – сказал он наконец.
Она встала.
– Тогда пойдем. В его комнату, если ты не возражаешь. Мы ничего не сказали твоему клону, кроме того, что ты здесь и что тебе нужна его помощь. Тебе придется убедить его помочь тебе. Мы не можем его заставить. Поэтому будь сам с собой поосторожнее:
Она улыбнулась, словно изрекла очень удачную шутку.
Гемерте отошла в сторону, и Руиз вошел в дверь. Его клон сидел перед экраном компьютера, который был подключен к какому-то банку данных. Он встал и повернулся к Руизу. Руиз смотрел на это темное и непроницаемое лицо и не чувствовал, что узнает себя в нем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122