ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Он прожил еще пять лет без языка, прикованный к передвижному креслу. В августе 1902 года, в том же Шахматове, Александр Блок положил его в гроб.
Пришел наш час – запомнить и любить,
И праздновать иное новоселье…
Елизавета Григорьевна пережила мужа ровно, день в день, на три месяца.
Это была женщина глубоко и разносторонне одаренная, и более всего – талантом неукротимой жизненности.
Блок в автобиографии много говорит и о бабушке. «Ее мировоззрение было удивительно живое и своеобразное, стиль – образный, язык – точный и смелый, обличавший казачью породу… Характер на редкость отчетливый соединялся в ней с мыслью ясной, как летние деревенские утра, в которые она до свету садилась работать… Она умела радоваться просто солнцу, просто хорошей погоде, даже в самые последние годы, когда ее мучили болезни и доктора».
Натура «пламенно-романтическая», Елизавета Григорьевна обожала музыку и поэзию, но не терпела никакой метафизики и мистики, утверждала, что тайный советник Гете написал вторую часть «Фауста» для того лишь, чтобы удивить глубокомысленных немцев, не одобряла ни нравственной проповеди Толстого, ни инфернальностей Достоевского и ни в грош не ставила церковную веру. Вообще современники запомнили Елизавету Григорьевну как женщину, «отличавшуюся весьма либеральным образом мыслей».
Она писала маленькому Блоку шутливые стихи, «в которых звучали, однако, временами грустные ноты»:
Так, бодрствуя в часы ночные
И внука юного любя,
Старуха-бабка не впервые
Слагала стансы для тебя…
Некоторые юношеские стихи внука она знала, но как отнеслась к ним – неизвестно: вероятно, умилилась, но темное содержание вряд ли одобрила.
Воспитанная в духе строгом и даже суровом, Елизавета Григорьевна была человеком замечательного трудолюбия. С молодых лет она профессионально занималась литературой. Свободно владея несколькими языками, трудилась главным образом над переводами – стихов и прозы (художественной и научной), делая в иной год до двухсот печатных листов. Список ее трудов громаден – от Бокля, Брема и Дарвина до Бальзака, Флобера и Мопассана.
Через Елизавету Григорьевну установились живые, непосредственные связи бекетовской семьи с русской литературой. Елизавета Григорьевна была знакома с Гоголем, знала Достоевского, Аполлона Григорьева, Льва Толстого, Полонского, Майкова, Щедрина, переписывалась с Чеховым.
Любовь к литературе и, как выразился Блок, «незапятнанное понятие о ее высоком значении» унаследовали от старших Бекетовых их дочери – три из четырех. Одна только Софья (вторая по счету) выключила себя из сферы духовности – выбрала путь не Марии, но Марфы. Остальные – отдали себя служению литературе. Старшая, Екатерина (по мужу – Краснова), рано скончавшаяся, пользовалась известностью и как переводчица, и как автор стихов, рассказов и большой повести «Не судьба», напечатанной не где-нибудь, а в «Отечественных записках». Третья, Александра (мать Блока), переводила с французского и писала стихи, но печатала только детские. Четвертая, Мария, неутомимо переводила, составляла разного рода компиляции и научно-популярные книжки – биографические, географические, исторические, в поздние годы написала книги о Блоке и его семье («Александр Блок», «Александр Блок и его мать», «Шахматово и его обитатели») и биографию отца (две последних остались в рукописи).
Из сказанного видно, сколь важную роль играли и сама литература и «старинные понятия» о ее ценности и идеалах в обиходе бекетовской семьи с ее богатыми преданиями и устойчивыми традициями, с царившей в ней атмосферой культурной преемственности. Литературе здесь поклонялись, но с разбором. Уже Достоевский старикам был не совсем по вкусу, а поэзия русская кончалась для них на Фете и Полонском.
Казалось бы, ничто не могло нарушить ровное течение этой мирной и деятельной жизни…
Так жизнь текла в семье. Качали
Их волны. Вешняя река
Неслась – темна и широка,
И льдины грозно нависали,
И вдруг, помедлив, огибали
Сию старинную ладью…
И так же вдруг за кулисами этого чинно-патриархального семейного быта разыгралась тяжелая человеческая драма.
СЕМЕЙНАЯ ДРАМА
1
Шестнадцатилетняя Аля была в семье общей любимицей. Далеко не красавица, она светилась очарованием свежести, грации и задора. На фотографии, снятой чуть позже, она стоит, юная и прелестная, опершись локтями на стол, сложив тонкие, нежные руки, в сшитом по моде платье, вся в рюшах и оборках, с бархатной лентой в светлых волосах, спадающих локонами на плечи…
Существо в ту пору безоблачно-веселое и шаловливое, она слыла непримиримой спорщицей, любила принарядиться и при случае невинно пококетничать.
Велит ей нрав живой и страстный
Дразнить в гимназии подруг
И косоплеткой ярко-красной
Вводить начальницу в испуг…
Появились первые поклонники – из студентов, собиравшихся по субботам в ректорском доме, и все больше – тоже из семейств династических: Батюшков, Майков. Преуспел, впрочем, какой-то самый незаметный и «застенчивый до свирепости» естественник с третьего курса. Аля опрометчиво согласилась отдать ему руку и сердце, но вовремя взяла слово назад.
Сестер изредка вывозили в свет. Аля познакомилась с молодым ученым-юристом, оставленным при университете для подготовки к профессуре, Александром Львовичем Блоком. Он сразу и бурно влюбился; она нашла его «интересным».
«И все пошло неотвратимо своим путем…» Молодой ученый стал бывать в доме. Началось ухаживанье. Аля немного пела. Александр Львович, знаток музыки и пианист, приносил ноты. Она пела под его аккомпанемент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248
Пришел наш час – запомнить и любить,
И праздновать иное новоселье…
Елизавета Григорьевна пережила мужа ровно, день в день, на три месяца.
Это была женщина глубоко и разносторонне одаренная, и более всего – талантом неукротимой жизненности.
Блок в автобиографии много говорит и о бабушке. «Ее мировоззрение было удивительно живое и своеобразное, стиль – образный, язык – точный и смелый, обличавший казачью породу… Характер на редкость отчетливый соединялся в ней с мыслью ясной, как летние деревенские утра, в которые она до свету садилась работать… Она умела радоваться просто солнцу, просто хорошей погоде, даже в самые последние годы, когда ее мучили болезни и доктора».
Натура «пламенно-романтическая», Елизавета Григорьевна обожала музыку и поэзию, но не терпела никакой метафизики и мистики, утверждала, что тайный советник Гете написал вторую часть «Фауста» для того лишь, чтобы удивить глубокомысленных немцев, не одобряла ни нравственной проповеди Толстого, ни инфернальностей Достоевского и ни в грош не ставила церковную веру. Вообще современники запомнили Елизавету Григорьевну как женщину, «отличавшуюся весьма либеральным образом мыслей».
Она писала маленькому Блоку шутливые стихи, «в которых звучали, однако, временами грустные ноты»:
Так, бодрствуя в часы ночные
И внука юного любя,
Старуха-бабка не впервые
Слагала стансы для тебя…
Некоторые юношеские стихи внука она знала, но как отнеслась к ним – неизвестно: вероятно, умилилась, но темное содержание вряд ли одобрила.
Воспитанная в духе строгом и даже суровом, Елизавета Григорьевна была человеком замечательного трудолюбия. С молодых лет она профессионально занималась литературой. Свободно владея несколькими языками, трудилась главным образом над переводами – стихов и прозы (художественной и научной), делая в иной год до двухсот печатных листов. Список ее трудов громаден – от Бокля, Брема и Дарвина до Бальзака, Флобера и Мопассана.
Через Елизавету Григорьевну установились живые, непосредственные связи бекетовской семьи с русской литературой. Елизавета Григорьевна была знакома с Гоголем, знала Достоевского, Аполлона Григорьева, Льва Толстого, Полонского, Майкова, Щедрина, переписывалась с Чеховым.
Любовь к литературе и, как выразился Блок, «незапятнанное понятие о ее высоком значении» унаследовали от старших Бекетовых их дочери – три из четырех. Одна только Софья (вторая по счету) выключила себя из сферы духовности – выбрала путь не Марии, но Марфы. Остальные – отдали себя служению литературе. Старшая, Екатерина (по мужу – Краснова), рано скончавшаяся, пользовалась известностью и как переводчица, и как автор стихов, рассказов и большой повести «Не судьба», напечатанной не где-нибудь, а в «Отечественных записках». Третья, Александра (мать Блока), переводила с французского и писала стихи, но печатала только детские. Четвертая, Мария, неутомимо переводила, составляла разного рода компиляции и научно-популярные книжки – биографические, географические, исторические, в поздние годы написала книги о Блоке и его семье («Александр Блок», «Александр Блок и его мать», «Шахматово и его обитатели») и биографию отца (две последних остались в рукописи).
Из сказанного видно, сколь важную роль играли и сама литература и «старинные понятия» о ее ценности и идеалах в обиходе бекетовской семьи с ее богатыми преданиями и устойчивыми традициями, с царившей в ней атмосферой культурной преемственности. Литературе здесь поклонялись, но с разбором. Уже Достоевский старикам был не совсем по вкусу, а поэзия русская кончалась для них на Фете и Полонском.
Казалось бы, ничто не могло нарушить ровное течение этой мирной и деятельной жизни…
Так жизнь текла в семье. Качали
Их волны. Вешняя река
Неслась – темна и широка,
И льдины грозно нависали,
И вдруг, помедлив, огибали
Сию старинную ладью…
И так же вдруг за кулисами этого чинно-патриархального семейного быта разыгралась тяжелая человеческая драма.
СЕМЕЙНАЯ ДРАМА
1
Шестнадцатилетняя Аля была в семье общей любимицей. Далеко не красавица, она светилась очарованием свежести, грации и задора. На фотографии, снятой чуть позже, она стоит, юная и прелестная, опершись локтями на стол, сложив тонкие, нежные руки, в сшитом по моде платье, вся в рюшах и оборках, с бархатной лентой в светлых волосах, спадающих локонами на плечи…
Существо в ту пору безоблачно-веселое и шаловливое, она слыла непримиримой спорщицей, любила принарядиться и при случае невинно пококетничать.
Велит ей нрав живой и страстный
Дразнить в гимназии подруг
И косоплеткой ярко-красной
Вводить начальницу в испуг…
Появились первые поклонники – из студентов, собиравшихся по субботам в ректорском доме, и все больше – тоже из семейств династических: Батюшков, Майков. Преуспел, впрочем, какой-то самый незаметный и «застенчивый до свирепости» естественник с третьего курса. Аля опрометчиво согласилась отдать ему руку и сердце, но вовремя взяла слово назад.
Сестер изредка вывозили в свет. Аля познакомилась с молодым ученым-юристом, оставленным при университете для подготовки к профессуре, Александром Львовичем Блоком. Он сразу и бурно влюбился; она нашла его «интересным».
«И все пошло неотвратимо своим путем…» Молодой ученый стал бывать в доме. Началось ухаживанье. Аля немного пела. Александр Львович, знаток музыки и пианист, приносил ноты. Она пела под его аккомпанемент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248