ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Шлепнувшись, хлюпнув, рукопись исчезла под водой.
Vicisti, O ficus! Ликуй, Фикус, ты победил!
12
У выхода из бюро регистраций Равелстон начал прощаться, но они и слышать не хотели, настояли вместе позавтракать. Однако уж не в «Модильяни» – в одном из милых ресторанчиков Сохо, где замечательно кормят «четыре блюда за полкроны» и где их угостили чесночной колбасой, бифштексом с жареной картошкой, слегка водянистым сладким пудингом, а также красным «Мэдок-экстра», бутылка за три боба.
Гостем на свадьбе был один Равелстон (роль второго свидетеля исполнил кроткий беззубый старикан, карауливший возле бюро, вознагражденный парой шиллингов). Джулия не смогла покинуть рабочий пост в кафе. Самим молодоженам удалось задолго, под разными предлогами, отпроситься со службы на денек. За исключением Джулии и Равелстона никто о брачной регистрации не знал. Розмари собиралась еще месяца два поработать, родным же пока ничего не сообщала, чтобы не вынуждать бесчисленных сестер и братьев тратиться на подарки. Воображая некий торжественный ритуал, Гордон вначале хотел даже венчаться в церкви, однако Розмари пресекла этот полет фантазии.
Уже второй месяц Гордон трудился в «Альбионе». Определили ему недельные четыре фунта десять шиллингов. Как только Розмари уволится, станет, конечно, туговато. Но затеплились надежды на повышение в будущем году. Да и родители Розмари, надо полагать, подкинут деньжат по случаю рождения внука (внучки).
Бывший шеф Гордона, мистер Клу, недавно уволился, место его занял мистер Уорнер, канадец с пятилетним опытом работы в нью-йоркской рекламной фирме. Новый шеф был кипучим энтузиастом; впрочем, довольно симпатичным. Сейчас для них с Гордоном наступило горячее времечко. Покорив страну дезодорантом «Апрельская роса», теперь «Царица гигиены и красоты» замыслила бросить на рынок зубной эликсир, устраняющий запах изо рта. Образ заставил текстовиков изрядно поломать голову и уже почти сложился, когда у руководства «Царицы гигиены» блеснула новая идея – а запах от потных ног? Непаханое поле с широчайшей, гигантской перспективой! Требовался некий убойный слоган, нечто на уровне «чудо ночного голодания»; что-то, вонзавшееся в мозг отравленной стрелой. Три дня мистер Уорнер просидел, мрачно, сосредоточенно уставясь в одну точку, а затем выдал гениальное «По-По». Сокращенное «порный пот», так кратко и так властно – наповал! Узнавшему, что означает «По-По», уже нельзя было взглянуть на эти буквы без виноватой дрожи. Правда, Гордон забеспокоился, не обнаружив в словарях прилагательного «порный», но мистер Уорнер отмахнулся: «Есть – нет, хрен с ним, сожрут!». Ну, а «Царица гигиены», естественно, пришла в восторг.
Денег не пожалели. По всей территории Британских островов огромные рекламные щиты теперь мощно вбивали в головы «По-По». Везде лишь жесткая шрифтовая лапидарность:
«По-По»
Как с этим у
ТЕБЯ?
Одна фраза, и никаких картинок, никаких пояснений. К этому времени любой в Англии знал, что такое «По-По». Мистер Уорнер намечал сюжеты, стиль оформления, а Гордон писал конкретные тексты для газет и журналов. Горестные истории, романы в сотню слов о девушках, стареющих без женихов, о безнадежно одиноких холостяках, о страдалицах, не имеющих денег на ежедневную новую пару чулок и потому обреченных увидеть мужа в объятиях «другой женщины». Сочинял Гордон прекрасно, лучше чем что-либо когда-либо. Мистер Уорнер на каждом совещании хвалил его. В умении писать сжато и выразительно сказались годы упорных трудов Гордона над словом. Так что муки за право стать «писателем» все-таки не пропали даром.
После свадебного завтрака, простившись с Равелстоном, они сели в такси – машину до ресторана брал Равелстон, поэтому решились позволить себе и обратно на авто. Слегка разомлевшие от вина, ехали, любовались в окно солнечным пыльным маем. Голова Розмари лежала на плече Гордона, его рука играла тоненьким обручальным колечком на ее пальце (конечно, позолота, цена пять шиллингов, но вид просто отличный).
– Не забыть снять кольцо завтра перед работой, – напомнила себе Розмари.
– Надо же, впрямь женаты! Все, супруги навек, «пока смерть не разлучит вас».
– Даже страшновато, да?
– Ну, справимся как-нибудь. Заведем свой домик, с колыбелькой, с фикусом.
Он приподнял, поцеловал ее лицо. Сегодня она впервые чуточку и не слишком удачно подкрасилась. Вообще, лица молодоженов на ярком свету юностью не сияли. Милые морщинки у Розмари, борозды на щеках Гордона, ей явно под тридцать, а ему с виду так все тридцать пять. Но свои три белые волосинки Розмари накануне вырвала.
– Ты меня любишь? – спросил он.
– Обожаю, глупый.
– Похоже, правда. Хотя за что такую облезлую образину?
– Мне нравится.
Они потянулись поцеловаться, но в испуге отпрянули, так как из окна поравнявшегося лимузина оскорбленно уставились две сухопарые ехидны.
Квартирка на Эджвер-роуд была довольно милой. Квартал, правда, угрюмый, зато близко от центра и тихо – улочка тупиковая. Этаж последний, из заднего окна вид на строения Пэддингтонского вокзала. Спальня, гостиная, кухонька, ванна (душ), клозет. Двадцать один шиллинг в неделю, без мебели. Уже кое-какая обстановка. Равелстон, чрезвычайно кстати, подарил полный набор посуды. Джулия – некий кошмарный «столик» с ореховой фанеровкой и сколотым краем. Как Гордон умолял ее ничего не покупать! Бедняга Джулия, кошелек ее, конечно, сильно тряхнуло перед Рождеством, к тому же в марте был день рождения тети Энджелы. Но разве могла она не сделать солидный подарок к свадьбе? Бог знает, чего ей стоило выложить тридцать бобов за это столярное диво.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Vicisti, O ficus! Ликуй, Фикус, ты победил!
12
У выхода из бюро регистраций Равелстон начал прощаться, но они и слышать не хотели, настояли вместе позавтракать. Однако уж не в «Модильяни» – в одном из милых ресторанчиков Сохо, где замечательно кормят «четыре блюда за полкроны» и где их угостили чесночной колбасой, бифштексом с жареной картошкой, слегка водянистым сладким пудингом, а также красным «Мэдок-экстра», бутылка за три боба.
Гостем на свадьбе был один Равелстон (роль второго свидетеля исполнил кроткий беззубый старикан, карауливший возле бюро, вознагражденный парой шиллингов). Джулия не смогла покинуть рабочий пост в кафе. Самим молодоженам удалось задолго, под разными предлогами, отпроситься со службы на денек. За исключением Джулии и Равелстона никто о брачной регистрации не знал. Розмари собиралась еще месяца два поработать, родным же пока ничего не сообщала, чтобы не вынуждать бесчисленных сестер и братьев тратиться на подарки. Воображая некий торжественный ритуал, Гордон вначале хотел даже венчаться в церкви, однако Розмари пресекла этот полет фантазии.
Уже второй месяц Гордон трудился в «Альбионе». Определили ему недельные четыре фунта десять шиллингов. Как только Розмари уволится, станет, конечно, туговато. Но затеплились надежды на повышение в будущем году. Да и родители Розмари, надо полагать, подкинут деньжат по случаю рождения внука (внучки).
Бывший шеф Гордона, мистер Клу, недавно уволился, место его занял мистер Уорнер, канадец с пятилетним опытом работы в нью-йоркской рекламной фирме. Новый шеф был кипучим энтузиастом; впрочем, довольно симпатичным. Сейчас для них с Гордоном наступило горячее времечко. Покорив страну дезодорантом «Апрельская роса», теперь «Царица гигиены и красоты» замыслила бросить на рынок зубной эликсир, устраняющий запах изо рта. Образ заставил текстовиков изрядно поломать голову и уже почти сложился, когда у руководства «Царицы гигиены» блеснула новая идея – а запах от потных ног? Непаханое поле с широчайшей, гигантской перспективой! Требовался некий убойный слоган, нечто на уровне «чудо ночного голодания»; что-то, вонзавшееся в мозг отравленной стрелой. Три дня мистер Уорнер просидел, мрачно, сосредоточенно уставясь в одну точку, а затем выдал гениальное «По-По». Сокращенное «порный пот», так кратко и так властно – наповал! Узнавшему, что означает «По-По», уже нельзя было взглянуть на эти буквы без виноватой дрожи. Правда, Гордон забеспокоился, не обнаружив в словарях прилагательного «порный», но мистер Уорнер отмахнулся: «Есть – нет, хрен с ним, сожрут!». Ну, а «Царица гигиены», естественно, пришла в восторг.
Денег не пожалели. По всей территории Британских островов огромные рекламные щиты теперь мощно вбивали в головы «По-По». Везде лишь жесткая шрифтовая лапидарность:
«По-По»
Как с этим у
ТЕБЯ?
Одна фраза, и никаких картинок, никаких пояснений. К этому времени любой в Англии знал, что такое «По-По». Мистер Уорнер намечал сюжеты, стиль оформления, а Гордон писал конкретные тексты для газет и журналов. Горестные истории, романы в сотню слов о девушках, стареющих без женихов, о безнадежно одиноких холостяках, о страдалицах, не имеющих денег на ежедневную новую пару чулок и потому обреченных увидеть мужа в объятиях «другой женщины». Сочинял Гордон прекрасно, лучше чем что-либо когда-либо. Мистер Уорнер на каждом совещании хвалил его. В умении писать сжато и выразительно сказались годы упорных трудов Гордона над словом. Так что муки за право стать «писателем» все-таки не пропали даром.
После свадебного завтрака, простившись с Равелстоном, они сели в такси – машину до ресторана брал Равелстон, поэтому решились позволить себе и обратно на авто. Слегка разомлевшие от вина, ехали, любовались в окно солнечным пыльным маем. Голова Розмари лежала на плече Гордона, его рука играла тоненьким обручальным колечком на ее пальце (конечно, позолота, цена пять шиллингов, но вид просто отличный).
– Не забыть снять кольцо завтра перед работой, – напомнила себе Розмари.
– Надо же, впрямь женаты! Все, супруги навек, «пока смерть не разлучит вас».
– Даже страшновато, да?
– Ну, справимся как-нибудь. Заведем свой домик, с колыбелькой, с фикусом.
Он приподнял, поцеловал ее лицо. Сегодня она впервые чуточку и не слишком удачно подкрасилась. Вообще, лица молодоженов на ярком свету юностью не сияли. Милые морщинки у Розмари, борозды на щеках Гордона, ей явно под тридцать, а ему с виду так все тридцать пять. Но свои три белые волосинки Розмари накануне вырвала.
– Ты меня любишь? – спросил он.
– Обожаю, глупый.
– Похоже, правда. Хотя за что такую облезлую образину?
– Мне нравится.
Они потянулись поцеловаться, но в испуге отпрянули, так как из окна поравнявшегося лимузина оскорбленно уставились две сухопарые ехидны.
Квартирка на Эджвер-роуд была довольно милой. Квартал, правда, угрюмый, зато близко от центра и тихо – улочка тупиковая. Этаж последний, из заднего окна вид на строения Пэддингтонского вокзала. Спальня, гостиная, кухонька, ванна (душ), клозет. Двадцать один шиллинг в неделю, без мебели. Уже кое-какая обстановка. Равелстон, чрезвычайно кстати, подарил полный набор посуды. Джулия – некий кошмарный «столик» с ореховой фанеровкой и сколотым краем. Как Гордон умолял ее ничего не покупать! Бедняга Джулия, кошелек ее, конечно, сильно тряхнуло перед Рождеством, к тому же в марте был день рождения тети Энджелы. Но разве могла она не сделать солидный подарок к свадьбе? Бог знает, чего ей стоило выложить тридцать бобов за это столярное диво.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68