Массивный аппарат (он всегда напоминал мне что-то среднее межд
у перископом и зубоврачебным агрегатом) повернулся так, что теперь мне б
ыл виден надпультовый экран. Однако особой необходимости смотреть туда
не было Ч ведь у меня теперь был свой экран, хотя и меньших размеров. Я пог
ружаю лицо в пенопластовую мякоть затемняющей маски и впиваюсь глазами
в окуляр экспонира.
Ото, мы уже на пределе снижения! Веншин прав: пора начинать последнюю съем
ку.
Длинные, отведенные в стороны и назад ручки управления повинуются малей
шей прихоти оператора, пальцы удобно лежат на вогнутых клавишах переклю
чателей. Нажимая их поочередно, Ч я знаю каждую клавишу на ощупь, Ч доби
ваюсь наиболее резкого, сочного изображения. В эти минуты я думал о людях
Земли Ч будущих зрителях магнитного фильма «Четыреста тысяч километр
ов над поверхностью Солнца». Ну, Алеша, не подкачай! Сейчас все зависит от
твоего операторского мастерства… Просмотровый зал набит до отказа. Гас
нет свет и… зрители замирают от восторга. Два часа молчаливого, напряжен
ного внимания. Заключительный аккорд, зал выплывает из мрака. Потрясенны
е зрители долго еще сохраняют молчание. «Простите, кто режиссер-постано
вщик?» Ч «Что вы, неужели вам неизвестно?! Участник экспедиции Алексей Мо
розов». Ч «Потрясающе! Скажите, а кто оператор?» Ч «Все он же. Глядите, гля
дите, вот он выходит на сцену!» Всемирно известные деятели искусства пож
имают мне руки, зал сотрясается от бури оваций, девушки несут мне цветы. Я
переполнен гордостью, снисходительно киваю в ответ на приветствия, но мн
е приятно это неистовое изъявление восторгов… Ну и мерзавец же ты, Алешк
а, опомнись!.. И на сцену выходят генеральный директор фильма Ч Шаров, гла
вный режиссер Ч Веншин, технический руководитель Ч Акопям и тысячи дру
гих участников невиданного эксперимента. И нам всем удивительно приятн
о от сознания того, что мы совершили, мы аплодируем друг другу, аплодируем
Земле. Земля аплодирует нам… Я, кажется, злоупотребляю съемкой в лучах во
дорода. Нет, так нельзя, нужно уделить долю внимания лучам кальция, магния
, железа. Но трудно оторваться от феерической картины Солнца в лучах водо
рода: исполинские волокна протуберанцев вспухают, переплетаются, образ
уя сложный ансамбль титанических ротонд и арок. Мы шествуем над этой огн
енной аркадой, как боги, удивляясь собственной смелости. Нет, даже богам н
едоступно такое!..
Шаров сменил Акопяна и взял управление кораблем на себя.
Через минуту экран покрывается лиловыми разводами. Корональная яма!..
Тело наливается свинцом, в глазах темнеет. Преодолевая головокружение, я
пытаюсь привстать, но падаю куда-то в непроглядную тьму…
Медленно рассеивается тьма, тяжесть проходит. Я поднимаю голову и вижу л
ежащего Веншина. Голова его запрокинута, зубы страшно оскалены, одна рук
а подвернута за спину, другая Ч не успела сползти с аппаратного стенда; п
осиневшие веки и алая струйка у рта приводят меня в смятение. К счастью, я
быстро нащупал пульс.
Он все же встал и, невзирая на мои протесты, вернулся к регистраторам.
Мне волей-неволей пришлось смириться с упрямством этого фанатика от нау
ки.
Я машинально двигал рукоятью настройки и с ужасом думал, что будет с нами,
когда мы опять завалимся в яму…
Ч Чистенько выпрыгнул, Ч с завистью говорит Шарову Акопян. Ч Семь дес
ятых склонения. Я завалил на градус больше…
Шаров не ответил. Все его внимание сосредоточено на том, чтобы не дать пур
пурному ободку уйти из центра градусной сетки. Здесь, почти у самой повер
хности Солнца, полностью доверить управление автоматам было бы опасно, п
отому что в ячейках «памяти» электронного лоцмана не было достаточно по
лной информации о корональных ямах. Только посредничество человека мог
ло заставить «Бизон» придерживаться заданного курса и не позволить ему
стать игрушкой завихрений гравитационного поля.
Вдруг я замечаю, что Акопян кладет руку на плечо командира и кивает в стор
ону указателей температуры:
Ч Девятый сектор корпуса на пределе. Пойду взгляну.
Глаза Шарова обеспокоенно метнулись по шкалам.
Ч Да, Ч соглашается он. Ч Возьми с собой Морозова.
Ч Справлюсь сам, пусть остается на съемке. Дам вызов, если что-нибудь сер
ьезное…
Я помог ему забраться в скафандр. Тяжело топая, он исчез за дверью люка пер
еходной камеры.
Проходит полчаса. Блики указателей температуры заметно сползли вниз.
Проходит час. Попадаем в яму. Веншин успевает свалиться в кресло, и все обх
одится благополучно, если не считать царапины на его левой щеке. Блики ук
азателей температуры снова прыгнули вверх.
Шаров сделал мне и Веншину знак подойти. Пурпурная окружность превратил
ась в удлиненный овал, который занимал теперь четверть экрана.
Ч Пошли на подъем, Ч сказал командир. Ч Программу научных исследовани
й считаю законченной. Не спорьте, Веншин, это Ч приказ! Садитесь на мое ме
сто и следите за пультом. Дальше корабль поведут автоматы Ч электронный
лоцман получил достаточный объем информации о характере гравитационн
ых завихрений. Мы с Морозовым сейчас уходим. В случае, если мы не вернемся,
из салона не выходить. Это тоже приказ! Во всем остальном действуйте согл
асно инструкции. Ровно через два часа включить позывные «Бизона» по авар
ийной программе, лечь в кресло и перевести режим работы пространственны
х двигателей на полную мощность. Вот эту рукоять Ч на себя до отказа. Все!
Морозов, следуйте за мной.
Я взглянул на шкалы температурных указателей и все понял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36