И когда я добралась до самого верха, то уже, по
крайней мере, не дрожала.
Стоя среди деревьев на краю обрыва, мы смотрели с высоты на пологий
лесистый склон на другой стороне реки. Он был похож на огромный,
темно-зеленый, стелющийся вверх ковер. Затем мы свернули в лес, довольно
долго шли и наконец снова оказались на краю обрыва, как раз напротив
лагеря. Между нами и кажущимся таким уютным лагерем пролегла глубоко внизу
река.
На самом краю стоять было неприятно - страшно. Подобравшись на
коленках, я заглянула в бездну. Да уж, падать здесь было высоковато. Чтобы
убиться, такая высота совсем не нужна; и точное знание числа этих метров
представляет в данном случае интерес чисто академический. Казалось, там,
внизу, на крохотном пятачке сможет уместиться всего лишь один человек, не
больше. Но, как нам затем объяснили, здесь, наверху, к деревьям будут
привязаны два каната, и каждый из нас должен будет спуститься с обрыва,
обвязавшись канатом вокруг пояса. Глядя вниз, я находила эту затею не
очень-то удачной.
- Ну? - осведомился мистер Марешаль. - Кто первым собирается это
испробовать?
- Я и Миа, - сказал Джимми.
Мистер Марешаль посмотрел на меня, и я кивнула - "да". Мне не
нравилась затея, но это должен был проделать каждый, значит, моя очередь
рано или поздно все равно бы настала. И я не видела причины возражать
против того, чтобы покончить с делом поскорее.
Канаты привязали к деревьям, затем - сложным образом обвязали вокруг
наших поясов. Мистер Марешаль продемонстрировал нам с Джимми, как все это
срабатывало. Фактически нам предстояло сесть в движущуюся петлю, которая,
свободно скользя по канату, спускалась до самой земли.
По сигналу мы встали спинами к реке, туго натянув канаты. Я
посмотрела вниз, вздохнула, зажмурилась - и сделала шаг назад... Несколько
мгновений я просто травила канат, затем остановилась и покачалась на
месте, упершись ногами в отвесную стену обрыва. Я даже удивилась, как все
здорово сработало. Снова оттолкнувшись, я спустилась еще футов на
шесть-семь. Мне стало весело, и, посмотрев на Джимми, я рассмеялась. И
вдруг, чуть ли не раньше, чем я это осознала, я оказалась внизу. На ногах.
Берег был гораздо шире, чем казался сверху, футов пять или шесть шириной.
Джимми приземлился почти одновременно со мной. Освободившись от
канатов, мы помахали ребятам наверху.
- Это очень легко! - крикнул Джимми.
- И не страшно! - добавила я.
Канаты поползли вверх. Джимми предложил:
- Какой смысл здесь стоять, а? Давай переплывем через реку.
Так мы и сделали и, усевшись на крыльце хижины, стали смотреть, как
спускается с обрыва следующая пара.
- Кстати, спасибо, что ты меня... завербовал, - сказала я.
- Я знаю, - сказал Джимми. - Ты - сорви-голова из-под палки. Но разве
это не ты ползала по воздуховодам?
- То другое дело, - ответила я. - Там была моя идея.

В конце декабря, как раз перед самым праздником Конца Года, на
Корабль вернулась группа, проходившая Испытание на Новой Далмации. Из
сорока двух человек не подали сигнал о подъеме семеро. Одним из них был
Джек Брофи, которого я немного знала еще по Альфинг-Куоду. И конечно, я не
могла не задуматься: а вернусь ли я сама на Корабль через год? Но довольно
скоро я выбросила из головы эти мысли. Конец Года - слишком веселый
праздник, чтобы думать о неприятном. И кроме того, я обнаружила нечто
совершенно сногсшибательное - оно завладело моими мыслями и заставило
по-иному взглянуть на мать.
Конец Года - это пять или шесть дней празднеств. В 2198 невисокосном
году - пять. В одной из прочитанных книг я обнаружила, что до реформы
календаря день високосного года приплюсовывали к февралю. (Это было частью
мнемонических правил, которые помогали вам запомнить, сколько дней должно
быть в каждом из месяцев. Моя интерпретация этих правил для нашего
календаря гласила бы: по 30 дней - в январе, феврале, марте, апреле, мае,
июне, июле, августе, сентябре, октябре, ноябре, декабре. У меня вообще
неповоротливая память, слоновая, говорил Папа, хотя я даже не знаю, что
значит "слоновая".)

Украшение нашей квартиры к Концу Года я взяла на себя. Мы с Джимми
проделали специальное путешествие на Корабельный склад на Втором Уровне,
выбрали пинъяту [пинъята (pinata) - в странах Латинской Америки чучело
птицы или зверушки, начиненное подарками, игрушками и сластями; готовится
к праздникам] в виде гигантского цыпленка и выкрасили ее в красный,
зеленый и желтый цвета. В инте у Джимми, конечно, тоже была пинъята, но
безликость инта отнимает у праздника половину веселья, и я договорилась с
Папой, что Джимми проведет Конец Года с нами. Совместными силами мы с ним
довольно мило разукрасили квартиру и распланировали вечеринки на второй
день (для нашей шестерки и еще нескольких друзей). Предполагалось также
грандиозное празднество под Новый год: открытый дом для каждого, кто
захочет прийти. Поскольку это снимало все заботы с Папы, у которого нет
никакой склонности к праздничным приготовлениям, он был очень рад нашей
подмоге.
В Альфинг-Куоде я почти никогда не приглашала к себе домой своих
друзей. Теперь же у нас в квартире постоянно бывали другие ребята, чаще
всех Джимми, который тоже жил в Гео-Куоде. У Папы свой распорядок жизни,
он предпочитает уединение, и я думала, что ему вряд ли понравится, что
посторонние все время путаются под ногами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84